Блоги

В 2016 году исполнилось 110 лет со дня рождения замечательной русской поэтессы Ирины Кнорринг. Исследователь её творчества, литературовед, член Союза писателей Москвы Ирина Михайловна Невзорова прислала в адрес Славянского центра Павлодара ряд материалов, связанных с И. Кнорринг.

Очень приятно, что наш сайт пользуется такой популярностью у литературоведов и читателей из разных уголков России!

О. Григорьева.

                                          Поклонный крест в Елшанке

и Кнорринги

 Имя Кноррингов связано с Казахстаном по многим руслам.

В Алма-Ату вернулся из эмиграции в конце 1955 года историк, педагог и писатель Николай Николаевич Кнорринг (1880, Елшанка Самарской губернии – 1967, Алматы, Казахстан), вместе с зятем и внуком, Игорем Софиевым. Н.Н.Кнорринг же был хранителем и публикатором творческого наследия своей дочери, поэтессы Ирины Кнорринг (1912, Елшанка – 1943, Париж). В Казахстане отбывал ссылку и был расстрелян брат Н.Н.Кнорринга – ветеринар и юрист Борис Николаевич Кнорринг (1875– около 1940). Ныне в Алматы живут наследники Ирины Кнорринг. Среди них – ее невестка (вдова Игоря Софиева), поэт, писатель и публикатор семейного архива Надежда Михайловна Чернова-Софиева, и правнук И. Кнорринг – Алексей Алексеевич Вышневский. (Кстати, Н.М. Чернова – уроженка Павлодарской области, она родилась в Баянауле. В павлодарском областном литературном музее им. Бухар жырау есть экспозиция по её творчеству. – О.Г.)

А находилась усадьба Кноррингов в селе Елшанка Сергиевского района Самарской области (в прошлом: Самарский уезд  Самарской губернии).

16 октября 2016 г. в селе Елшанка состоялось освящение Поклонного креста на Чичёре. Святой обряд совершил глава Суходольского благочиния Отрадненской епархии Русской Православной Церкви протоиерей о. Василий (Анисимов). На кресте выгравирован текст:

                              На Отчизну нашу, Россию,

излей благодать Твою, Боже!

Сей честной крест сооружен в память о Никольской церкви,
возведенной на Чичёре на средства прихожан в 1776 г.
и утраченной в 1930 г.,
и в память православных христиан,
покоящихся на церковном погосте

                          В Никольской церкви крестили уроженку села Елшанка 

поэтессу Ирину Кнорринг (1906–1943)

       Крест сооружен по благословению благочинного Суходольского округа

Отрадненской епархии РПЦ прот. Василия (Анисимова),
 на пожертвования
в 2016 году от Рождества Христова

 Скульптор И.В.Клесарев

 На снимке справа: Поклонный крест в мастерской скульптора Игоря Клесарева. Наверху: И.Клесарев (слева) и его помощник Виталий за работой. Внизу (слева направо): члены Инициативной группы по сооружению Поклонного креста в Елшанке И.М. Невзорова, Т.С.Жукова и А.Ю. Невзоров.

 Подробно о церемонии освящения можно прочитать в газете «Самара Благовест» (http://благовестсамара.рф/-public_page_31548 )

Имя Ирины Кнорринг неслучайно выгравировано на кресте. Поэтесса все годы эмиграции вспоминала о своей малой родине, в мечтах жила встречей с ним, а в стихах прославила любимое заволжское село. В 2016 году исполнилось 110 лет со дня рождения Ирины Кнорринг, творчество которой вышло из тени и стало предметом пристального внимания современников. Ее поэтические сборники выложены в Интернет.

Вот несколько дополнительных ссылок на статьи, дающих представление о творческой судьбе поэтессы и ее семьи в России и с эмиграции: (http://yubik.net.ru/_ld/2/228_museum-cvetaeva.pdf , http://kreschat.newhost.ru/40/25.htm,  http://magazines.russ.ru/nj/2008/253/ne13.html, http://www.ssc.smr.ru/media/journals/izvestia//2009/2009_4_242_247.pdf, http://www.asiaafrica.ru/index/12-09/Nevzorova.pdf, http://www.kovcheg-kavkaz.ru/issue_36_343.html, http://www.utoronto.ca/tsq/35/tsq35_nevzorova.pdf.

После освящения Поклонного креста отцу Василию, матушке Татьяне и всем участникам церемонии было предложено праздничное угощение. Было зачитано Приветствие, присланное – от своего имени и от имени потомков Ирины Кнорринг – ее невесткой Надеждой Михайловной Черновой-Софиевой.

Песни на стихи Ирины Кнорринг исполнили солистки ансамбля «Грустиночка» Е.М.Летуновская и Г.Б.Земскова (музыка Е.М.Летуновской) и экс-директор чекалинской школы С.М.Липатов. Для всей округи Ирина Кнорринг стала певцом малой родины и символом Елшанки.

Импульсом к «возвращению» Кноррингов в Елшанку и развитию литературного краеведения стал выход дневников Ирины Кнорринг (Кнорринг И.Н. Повесть из собственной жизни: Дневник. В 2-х томах / Подготовка текста Н.Н.Кнорринга и Н.М.Черновой; вступ. ст., коммент., аннотир. указ. имен И.М.Невзоровой. – М.: Аграф, 2009, 2013. Серия «Символы времени»). Как результат, в 2012 и 2013 гг. в Елшанке были проведены два семинара «Кнорринги и современность: потенциал традиции».

Кроме местных краеведов и учителей, в семинарах участвовали профессора и студенты СамГУ, а также жители села и всего района (см. http://www.sergievsk.ru/Kultura/Literaturnyy_Sergievsk).

Первый семинар проходил в здании поселковой школы, берущей начало от Школы Кнорринга» (подробнее см. http://www.samluka.ru/2312/LUKA%2023.pdf; (http://www.samluka.ru/2715/Luka27.pdf).

Второй семинар проходил в поселковой Доме культуре, построенном на месте уничтоженной Никольской церкви и ее погоста. Так было принято в годы официального безбожия: на месте уничтоженной церкви строили дом культуры. Тогда и зародилась у сельчан и участников семинара идея о сооружении Поклонного креста – в память о России распятой.

Жизнь сельчан, шедшая на Руси по церковному календарю, была неотделима от Никольской церкви. Вот некоторые данные о Никольской (Николаевской) церкви в селе Елшанка Чекалинской волости, 5-й благочинный округ:

1776 г. (восстановление Елшанки и всего района от последствий пугачевского восстания) – на средства прихожан построена деревянная церковь, с колокольней и сторожкой, рассчитанная на 400 человек. «Престол один − во имя Святителя и Чудотворца Николая»;

1853 г. – в церкви произведен ремонт;

1868 г. – начато «исправное ведение» летописи церкви и прихода;

1860-е гг. – при церкви оборудована большая библиотека, где хранились книги духовного содержания и произведения русских писателей и философов. В библиотеку все свои книги передал деятель местного земства, титулярный советник Николай Егорович Кнорринг (1840–1914), дед Ирины Кнорринг;

1875 г. При церковном приходе открыто двуклассное Министерское училище (Земская школа). Блюстителем школы состоит титулярный советник Н.Е.Кнорринг;

1921–1924 гг. Большевики закрыли в Самарской епархии все церковноприходские и духовные школы, конфисковав их библиотеки и имущество. В связи с голодом, инспирированным самими большевиками, из самарских церквей и монастырей были изъяты и бесследно исчезли все материальные ценности (оклады, иконы, Евангелия, церковная утварь ХVII-ХVIII вв.) Эти печальные события не обошли стороной и Никольскую церковь в Елшанке;

1928–1933 гг. Этот Период стал самым тяжелым временем для всей Самарской епархии. Это было время тотального уничтожения Православной Церкви. В 1930 г. была разрушена Никольская церковь и постепенно ликвидирован церковный погост. Место, где стояла церковь, и поныне называют Чичёр, т.е. «пуп», – самое высокое место в селе.

С Никольской церковью связаны радостные и горькие страницы каждой семьи и летописи села. Об этом свидетельствуют, в частности, воспоминания Нины Кнорринг «Ближе к сердцу: мой русский дом», написанные в эмиграции и выпущенные сначала на датском языке, затем на русском языке (опубликованы в алматинском журнале «Простор»: http://prostor.ucoz.ru/publ/57-1-0-1912, http://prostor.ucoz.ru/publ/57-1-0-1912, http://prostor.ucoz.ru/publ/57-1-0-1931). Автор воспоминаний старался донести до датчан высокую красоту и глубокую тайну православных традиций своей страны, которая до конца ее жизни была ей «ближе к сердцу».

В Елшанку была привезена земля с могил Николая, Ирины и Гали Кнорринг. И по благословению о. Василия прикопана к основанию креста. Однако, землю с могилы Нины Кнорринг, похороненной в Копенгагене, к сожалению, пока не удалось привезти в ее «русский дом», Елшанку, где навек осталось ее сердце. Но краеведы, паломники и следопыты и не думают заканчивать свою работу. Да поможет им Бог.

 

И.М.Невзорова, член Союза писателей Москвы

 

 Сочинения елшанских школьниц

 Жители Елшанки издавна славятся своими талантами, в том числе, поэтическими и музыкальными. И ныне многие жители села интересуются поэзией, сами пишут стихи и сочиняют песни.

На уроках внеклассного чтения Елшанские школьники изучают творчество своей землячки Ирины Кнорринг и не могут оставаться равнодушными к ее трагической судьбе (судьбе изгнанника), отраженной в стихах и дневниках. Детство и юность поэтессы связано с судьбой их родного села.

«Кто я?», «Зачем я живу?» – такие вопросы задавала юная поэтесса, подобные вопросы задает и современная молодежь.

Подтверждением тому являются работы учениц ГБОУ СОШ с. Елшанка м.р. Сергиевский (педагог Г.Б.Земскова) Юлии Липатовой, 11 класс (очерк на тему: «Вернуться в Россию стихами...»: к 110-летию со дня рождения Ирины Кнорринг) и Полины Орнштейн, 9 класс (исследование на тему: «Творчество поэта Ирины Кнорринг, уроженки села Елшанка Сергиевского района). А также исследовательская работа Татьяны Кожуховской, 10 класс МБУ «Школа №58» г. Тольятти (педагог Т.И.Петрова) на тему «Елшанка, Дворянское гнездо Самарской губернии, как объект внутреннего туризма». Автор работы стал лауреатом XXIII Всероссийских юношеских чтений имени В.И.Вернадского (МГУ, Москва). Работы, разнящиеся по стилю и жанру, объединены главным: любовью к своей родной земле, живую воду которой они впитывают, как делала это сотню лет назад их предшественница Ирина Кнорринг.

 Юлия Липатова

ученица 11 класса
ГБОУ СОШ с. Елшанка
м.р. Сергиевский Самарской области
Педагог: Земскова Галина Борисовна

 

«Вернуться в Россию стихами...»

к 110-летию со дня рождения Ирины Кнорринг

Очерк

 

«Большой деревянный дом, где знакомым и родным кажется скрип каждой половицы, двери, ставни. Окна дома выходят на улицу. Но не там было особенно интересно и заманчиво. Самое интересное и привлекательное было за домом, во дворе. Это, прежде всего, огромный сад, одним своим боком спускавшийся прямо к берегу озера. Это, конечно же, огромная сосна, которую посадил когда давно дедушка. Она раскинула свои коряжистые, но совсем не уродливые, а даже сказочно-причудливые лапы-ветви. Здесь, помнится, был тайник-секретик, о котором знала только она одна. Это и заросли сирени, где можно было запросто заблудиться, или, в крайнем случае, спрятаться от няни, зовущей к послеобеденному сну. И это, безусловно, озеро! Ее любимое Липовое озеро! Серебристая гладь воды отражает вековые липы, гурьбой собравшиеся на том берегу. Их приторно-медовый запах в начале лета настолько насыщает воздух, что, кажется, он сохраняется до самого конца лета. Хорошо в солнечный день проплыть на лодке от мостков в саду до самого дальнего поворота озера! Ощутить свое родство со всей этой красотой, так щедро подаренной ей, маленькой девчушке, лишь только за то, что она так рано научилась слушать тишину, наполненную жизнью, радоваться всем сердцем красоте этого мира, вечного, как сама жизнь....», – может быть, такие воспоминания о детстве, проходившем в родном селе Елшанка, хранила в своей памяти Ирина Кнорринг, не по собственной воле, а по злой судьбе нашедшая пристанище в чужом для нее доме, в чужой стране.

Из милой сердцу Елшанки ее, маленькую девочку, увезли в ноябре 1920 года родители, подчиняясь требованию того страшного, непонятного ни взрослым, ни тем более ребенку времени. Вина Ирины была только в том, что она родилась в дворянской семье. И никого не интересовало, что ее отец, Николай Николаевич Кнорринг, в первую очередь, был историком, педагогом, а уже потом помещиком. И никто не хотел принять к сведению, что род Кнорринг отличался той самой особой русской интеллигентностью, порядочностью, образованностью и добросердечием, которые были присущи лучшим представителям русского просвещенного дворянства.

Ветру, разгулявшемуся «на всем Божьем свете», возжелавшему «мировой пожар раздуть на крови», нельзя было что-то доказать, в чем-то разубедить. Собрав самое необходимое, семья Николая Николаевича Кнорринга в переполненном товарном вагоне бежала на Юг России, затем – в набитом до отказа трюме корабля – в Тунис, в Бизерту. И если отец Ирины, Николай Николаевич сделал свой выбор сознательно й уехал из России от революционной смуты за границу уже сформировавшимся человеком, то Ирину беженство застало ребенком. Свои последние впечатления от Родины, родной и вдруг ставшей чужой, непонятной и даже враждебной Ирина Кнорринг воплотит в такие строки:

 

Россия – тоска, разговоры,

О барских усадьбах, салазках...

Россия – слова, из которых

Сплетаются милые сказки. –

 

– выразив и тревогу, и страх от происходящего вокруг, и тоску от безысходности и утраты милого «русского старого лада», «из которого сплетались сказки, по-видимому, рассказанные елшанской няней в их родовом поместье.

В своих дневниках Ирина пишет о своей жизни вдали от Родины:

 

«Жизнь какая-то не настоящая. Конечно, я не могу говорить о России, потому что я ее не знаю, особенно новую. Но я очень чувствую ее отсутствие, ее потерю. Я это сильно чувствую и в этом смысле я могу и имею право говорить о России...»

 

И она о ней говорит, почти в каждом из стихотворений. «Россия, родная Россия, когда же ты стала чужой?» – задает юный поэт вопрос, на который всю жизнь ищет поэтический ответ:

 

Зачем меня девочкой глупой

От страшной родимой земли,

От голода, тюрем и трупов

В двадцатом году увезли?

 

Каждое ее стихотворение – крик души, раненой еще в детские годы... Ведь будучи почти еще ребенком, Ирина не могла понять, почему в одночасье рухнул мир, добрый и прекрасный, многообещающий и счастливый. Почему она не должна жить там, где было ей так тепло и уютно, где она была самым счастливым на свете человеком? Почему только в мечтах она может проложить дорогу в тот край, куда так тянет ее сердце?

Шли годы. И вот уже 30-е, 40-е. За это время у Ирины Кнорринг выходят сборники стихов, где очень проникновенно поэт делится своими думами о России, о событиях, перевернувших весь ход истории. И о таких, как она сама, оторванных от родной земли изгнанников; говорит от имени тех, для кого осталась только одна отрада – возможность выразить в слове горькую долю своего бездомного поколения.

Русский поэт Ирина Николаевна Кнорринг прожила очень мало – всего 37 лет. Она мужественно боролась со своей болезнью. Но диабет победил. Ирина Кнорринг умерла 23 января 1943 года. Ее могила находится под Парижем. И пусть Ирина Кнорринг жила вдали от России, похоронена во Франции – она и ее творчество принадлежат России. Ее стихи живут и будут жить с нами в новой России, которую так любила Ирина Николаевна Кнорринг. Они останутся снами, как свидетельства великих чувств, противоречивых, но великих страниц нашей истории.

В этом году мы отмечаем 110-летие со дня рождения поэта Ирины Кнорринг. Ее мечта вернуться в Россию, посмотреть хотя бы еще один раз на Липовое озеро, на родной дом так и осталась неосуществленной. Но осталось ее творчество. И сегодня стихи и дневники Ирины Кнорринг читают жители села Елшанка и всего Сергиевского района.

Творчество И.Н.Кнорринг – часть великой русской культуры. Она своими стихами и прозой вернулась в Россию, вернулась на малую свою родину, как всегда об этом мечтала, говоря: «Мой воздушный замок – семейный очаг. Ключ от замка – Елшанка...»

 

Список использованной литературы

 

1.      Кнорринг И.Н. Повесть из собственной жизни: Дневник. В 2-х т. Т. 1 / Подгот. текста Н.Н.Кнорринга, Н.М.Черновой; вступ. ст., коммент. И.М.Невзоровой. – М.: Аграф, 2009. (Серия «Символы времени»)

2.      Кнорринг И.Н. Повесть из собственной жизни: Дневник. В 2-х т. Т. 2 / Подгот. текста Н.Н.Кнорринга, Н.М.Черновой; вступ. ст., коммент. И.М.Невзоровой. – М.: Аграф, 2013. (Серия «Символы времени»)

 

 Полина Орнштейн, 

ученица 9 класса
ГБОУ СОШ с. Елшанка
м.р. Сергиевский Самарской области
Педагог: Земскова Галина Борисовна

 

Творчество поэта Ирины Кнорринг –
уроженки села Елшанка Сергиевского района

Исследование

 Зачем меня девочкой глупой

От страшной родимой земли,

От голода, тюрем и трупов

В двадцатом году увезли?

Ирина Кнорринг

 Введение

 «Моя жизнь, мой символ – черный крест… Мне стоило колоссальных усилий вдуматься в свои мысли, заглянуть в свою душу и разобраться, что во мне – правда, что – ложь...», – эти слова принадлежат Ирине Кнорринг, будущей поэтессы 20 века, вынужденной быть эмигранткой, отлученной еще в детском возрасте от России в 20 годы. В момент написания стихов поэту всего 14 лет. Вокруг – война, кровь, несправедливость, грубость... А девочка-подросток хочет «заглянуть в свою душу».

Когда я прочитала эти строки о И.Кнорринг, поразившись ее внутренней организованностью, требовательностью к себе, решила вместе с ней самой взглянуть в ее душу, чтоб не только понять ее, подростка из далеких 20-х годов 20 века, но более всего –себя, пятнадцатилетнюю представительницу начала 21 века.

Между мной и Ириной Кнорринг целый век. Но это не важно. Важно то, что ее сверстников в 21 веке волнуют те же вопросы: «О, как много оказалось лжи! Глупая, пустая жизнь!.. Нужна победа над собой, нужна борьба…», – разве не возникают в наше время подобные мысли у взрослеющего подростка, стремящегося разобраться в сложном мире взрослых?!

Настоящими откровениями стали для меня стихи и дневниковые записи И.Кнорринг, поэта – эмигранта начала 20 века, которые я прочитала в книге Кнорринг И.Н «Повесть из собственной жизни», вышедшей в серии «Символы времени».

Они произвели на меня неизгладимое впечатление, поразили своей глубиной. Я решила исследовать творчество Ирины Кнорринг. В подготовке своей работы использовала материалы, собранные в поселенческой библиотеке нашего села Елшанка о семье Кнорринг и о Ирине Николаевне Кнорринг, в частности.

Проблема исследования. Я считаю, что творчество поэта, чье судьба связана с моей малой родиной, изучено мало, а достойно того, чтоб оно было известно более широкому кругу, особенно молодых, ищущих себя людей.

Проблема эта актуальна, потому что в настоящее время вопросы духовного оздоровления молодежи очень важны. А в поэзии запечатлен не только наш язык, но и наша история, наша культура, особенность и неповторимость России. Кроме того, в связи с тем, что 2014 год объявлен Годом Культуры, важно в культурное пространство нашего края вернуть утраченные страницы истории и культурного наследия.

Цель моей работы. Познакомиться с основными этапами биографии поэта И.Н.Кнорринг, уроженки с. Елшанка, с её творчеством, проанализировать тематику её стихов, понять особенность творчества, её индивидуальность; через стихи постараться познать и характер автора, и историческое время, в которой ей довелось жить и творить.

Объектом моего исследования является творчество поэта И.Н.Кнорринг. Для написания исследовательской работы я проводила анализ ее стихов и дневниковых записей.

В своей работе я решила рассмотреть следующие вопросы: что такое поэзия, для чего она нужна в современном мире, что собой представляет И. Кнорринг как личность и поэт, какие проблемы волнуют молодого поэта И.Кнорринг, с помощью каких языковых средств художественной выразительности поэт выражает свои чувства и мысли.

 

 

1 часть

Слово о поэзии

В 1869 году Ф.И.Тютчев написал четыре строчки, напечатанные лишь в следующем веке:

Нам не дано предугадать,

Как наше слово отзовется,-

И нам сочувствие дается,

Как нам дается благодать…

 

Наверное, это в первую очередь сказано о поэтах, слово которых воздействует на читающего их. Условно говоря, поэт – мощный передатчик, а читатель или слушатель его стихов – приемное устройство с разной способностью преобразования сигналов.

На самом деле, конечно же, все намного сложнее. Каждый человек наделен своей фантазией, своим жизненным опытом, набором своих впечатлений. И потому, читая строки стихов, каждый расшифровывает их на свой лад.

Читая стихи, мы становимся соавторами поэта. Вот почему стихи, понравившиеся нам, живут в нас самих. Потому иногда ловишь себя на том, что начинаешь вдруг повторять любимые строки и по-новому их оценивать. По-новому потому, что мы беспрестанно меняемся. И прежде всего меняется наш внутренний мир. Уверена, что поэты ждут от нас именно такого переменчивого отклика. Ведь для них стихи – это нечто живое, а не раз навсегда сотворенное, застывшее.

Вот почему не только при первом, но и при любом последующем чтении каждого стихотворения справедливы тютчевские слова «Нам не дано предугадать, / Как наше слово отзовется…»

Не дано, потому что, чем больше поэт, тем больше его доверие к читателю, к умному читателю, способному относится к чтению стихов как к работе, требующей серьезных способностей, прежде всего способности сопереживать.

Сегодня читателей стихов мало, особенно среди молодых. Это можно объяснить многими причинами. Увлечение телепередачами, общением в социальных сетях, телефонах, электронных «игрушках» и пр. ведет, к сожалению, к эмоциональному оскудению молодежи. Столь желанная свобода личности не всем оказалась по силам. Не каждый из подрастающего поколения справляется с такой свободой, требующей самоуглубления, самоограничения, серьезной работы в одиночестве. Поэтому мы наблюдаем, что многих тянет к «стадности», и вместо лирики они выбирают наиболее массовый вид искусства – симбиоз пения и физических упражнений, когда до предела наполненный зал одновременно что-то кричит и прыгает…

Я уверена, что сегодня, во времена всеобщей растерянности, утраты нравственных критериев, всем неплохо бы возвратиться в залы, где читались (без микрофонов!) стихи, в тишину библиотек, где можно открыть томик А.С.Пушкина, М.Ю.Лермонтова, Анны Ахматовой… или Ирины Кнорринг.

Поэзия, на мой взгляд, наподобие самолетного гирокомпаса, определяющего стороны света, может стать для каждого молодого человека надежным ориентиром в нравственном и духовном пространстве.

 

 

2 часть

Слово о поэте Ирине Кнорринг

Поэзия – предмет капризный. Говоря о стихах, непременно размышляешь о личности пишущего, о ее бесконечном своеобразии.

Ирина Николаевна Кнорринг родилась 21 апреля 1906 года в селе Елшанка Самарской губернии, в родовом поместье семьи Кноррингов. Родители Ирины – дворянин Николай Николаевич Кнорринг и дочь статского советника Марии Владимировны Щепетильникова.

Когда Ирина родилась, ее родители были студентами: Мария Владимировна училась на Высших женских курсах в Москве, Николай Николаевич – на историко-филологическом факультете Московского университета. Первые годы своей жизни Ирина жила в Елшанке, в семье дяди и тети. После окончания университета Николай Николаевич Кнорринг был направлен в Харьков в качестве директора гимназии. Туда переехала и семья. Но каждые каникулы Ирину привозили в Елшанку, где она считала своих двоюродных братьев и сестер родными.

Именно в Елшанке Ирина освоила грамоту в возрасте четырех лет, а с восьми лет начала писать стихи. В 1914 году Ирина поступила в приготовительный класс женской гимназии Покровской и Ильяшевой.

С 1917 года началась черная полоса в жизни семьи и Ирины Кнорринг: реквизировали гимназию, все классы объединили в Вознесенскую женскую гимназию, где Ирина училась до 20 ноября 1919 года. Затем начались скитания через версты гражданской войны, приведшие семью Кнорринг в Крым, потом в Тунис. Летом 1924 года в Тунисе Ирина сдала экзамены на аттестат зрелости в Морском кадетском корпусе в Бизерте.

В 1925 году семья Кнорринг переехала в Париж. Здесь Ирина знакомится со своим будущим мужем Юрием Софиевым. В браке с ним Ирина Николаевна родила сына Игоря. Тогда же начинается и ее настоящая «литературная» жизнь. Ее стихи печатают в газетах и журналах «Годы», «Грани», «Новое русское слово», «Новый журнал», «Россия и славянство» и др. В 1931 вышел первый сборник И. Кнорринг «Стихи о себе». В 1939 – сборник «Окна на Север».

Умерла Ирина Кнорринг в молодом возрасте в оккупированном Париже от диабета, которым страдала много лет.

После смерти Ирины Кнорринг вышли еще три сборника ее стихов: «После всего. Третья книга стихов» (1941), «Новые стихи» (1967), «После всего. 1920-1942 гг.» (1993). Стихи И.Н.Кнорринг вошли в состав сборников и антологий, печатались на страницах эмигрантских газет и журналов. Теперь И.Н. Кнорринг знают и в России.

Последнее издание ее стихов вышло в 2012 году – миниатюрная книжечка «О чем поют воды Салгира». Стихи И.Н. Кнорринг сегодня известны как зарубежному, так и российскому читателю, имеют своих критиков и поклонников.

 

 

3 часть

Основные темы и мотивы стихов И.Н.Кнорринг

Писатель В.С.Варшавский назвал «незамеченным поколением» русских эмигрантов, которых детьми вывезли из России. «Они помнили ее и всю жизнь тосковали о ней, но по причине малолетства не успели пустить в ней своих корней и испить ее “живой воды»”. Русский язык и русская литература помогала тем детям остаться русскими и воссоздать Россию в своей душе и своем творчестве».

К поэтам «незамеченного поколения» принадлежала и поэтесса Ирина Николаевна Кнорринг (1906–1943). Она сумела сохранить в изгнании русский язык – ключ к океану русской культуры. Ей было свойственно то, что отличает поэта от не-поэта: сила сердечного трепета и желание воплотить его в слове.

Главной темой творчества Ирины Николаевны Кнорринг на протяжении всей ее короткой жизни была тема России, покинутой Родины. Тема Родины переплетается тесно с темой памяти, воспоминаний.

В стихах этой тематики можно условно выделить два основных мотива: мотив «русской тоски» (как это обозначено составителем книги «О чем поют воды Салгира» И.М.Невзоровой), т.е. тоски по Родине, в том числе и по малой родине – Елшанке; и мотив странничества, бесприютности.

Первый мотив прослеживается в стихотворениях «Дай мне песен родины далекой» (1923), «Россия» (1924), «В окно смеется синеватый день…» (1927), «Тишина» (1932), «В деревне» (1932), «В Россию» (1926) и др.

Еще в 1923 году семнадцатилетняя Ирина Кнорринг откровенно говорит о том, что ей «так одиноко, так тоскливо и сиротливо», потому что от родины у нее осталось «только детское воспоминание». Данный мотив она развивает и в других стихах этой тематики.

В стихотворении «Родина» лирическая героиня Ирины Кнорринг, как и она сама, тоскует о «полузабытой», но такой родной России. Родной, потому что образ ее навсегда слился в сердце поэта с воспоминаниями самой счастливой поры человека, детством. В той покинутой России «не тоскуют», так как тоскуют не «там», а здесь, в изгнании. В той России живут сказки, которые Ирина слышала в детстве из уст отца или елшанской няньки. «Там» до сих пор цветет растущая по берегам озера липа; и ель, возвышающаяся прямо у дома Кнорринг, «там» тоже еще растет.

Только «там» теперь нет девочки Ирины. Она живет далеко от России, от елшанского дома, от их сада, где «листья медленно шуршат».

И «лиловая мохнатая сирень» в стихотворении «В окно смеется синеватый день» напомнила вдруг лирической героине детство и Россию, как неотъемлемую его часть. И от этих воспоминаний возникает у нее огромное желание «ласковых стихов», которыми, вероятно, и хочется выразить всю гамму нежности и любви к родине.

В стихотворении «Тишина» Ирина Кнорринг вновь объясняется в любви своей далекой, но такой близкой сердцу России, вспоминая милую Елшанку. Для лирической героини этого стихотворения нет ничего дороже того, «Когда в траве высокой сада / Мелькают зонтики цветов» и «Когда на много километров / Одни пшеничные поля». Она жадно вбирает в себя милые ее душе вспоминания: и голос ветра, и прозрачность вечеров, и даже запах навоза…

Стихотворение «В деревне» – это своеобразный экскурс в прошлое, в те годы, когда Ирина Кнорринг в простом ситцевом платьице бегала беззаботно «вдоль сухих… полей», грызла яблоки и груши из сада своих тети и дяди; и набегавшись и наигравшись вдоволь, спокойно засыпала в своей кроватке.

«В Россию» – так призывно назвала свое стихотворение И.Кнорринг, в котором она выражает свою надежду на то, что все-таки вернется в Россию, путь только лишь ради того, чтоб умереть в краю, где ее «рожала в стонах мать», в краю, «который мыслью не объять».

К стихотворению «Вокруг меня тоска и униженье…» (1923) Ирина Кнорринг взяла в качестве эпиграфа строки из цикла «На поле Куликовом» А.Блока: «Покоя нет. Степная кобылица / Несется вскачь…» В стихотворении поэт размышляет о будущем России и своего поколения. Для нее Россия остается «родной страной». И несмотря ни на что, родина «не умерла» и придут другие времена – «другие вспыхнут дни». В стихотворении не звучит безнадежность, и пусть ее поколение вне «игры», они для своей России «слагают песнопенья», потому что живут мыслью о ней, страдая и любя.

В этом стихотворении уже звучит мотив странничества, бесприютности, оторванности от родины, как и в стихотворениях «Не широка моя дорога…» (1924), «Забывать нас стали там, в России…» (1924), «Изгнанники» (1920), «Я девочкой уехала оттуда…» (1924), для которого И.Кнорринг избрала в качестве эпиграфа строки А.А.Ахматовой, которые можно взять эпиграфом ко всем стихам этой тематики: «Темна твоя дорога, странник, / Полынью пахнет хлеб чужой».

В стихотворении «Забывать нас стали там, в России» слышится огромная горечь, тоска и доля некой обиды за то, что даже в письмах из России «нежности… больше нет». Но упрека тем, кто стал «забывать», нет. Как нет и надежды на то, что все может измениться к лучшему: увы! двери «наглухо закрыты».

В стихотворении «Не широка моя дорога…» Ирина Кнорринг говорит об общности судьбы «чужих, живущих на земле». Цитируя в эпиграфе строчку А.Блока «Мы – забытые следы чьей-то глубины», И.Кнорринг называет свое поколение эмигрантов «отраженными лучами» «каких-то сильных величин». С горечью говорит поэт о себе и таких, как она, переживая то, что им суждено быть «в жизни только эхом в дали рокочущего дня».

Еще больше боли и разочарования в жизни звучит в стихотворении «Изгнанники» (1920), которое принадлежит перу четырнадцатилетней Ирины Кнорринг. Здесь она, возможно, с подростковым максимализмом называет изгнанников «тенями», в которых «жизни нет», «призраками» и даже «прахом».

Об общей бездомной судьбе своего поколения Ирина Кнорринг говорит и в стихотворении «Мы бездомные, глупые дети» (1925). Она даже с какой-то правдивой жестокостью называет таких, как она сама, «злыми, больными». Ирина предполагает, что если и суждено им будет вернуться когда-нибудь в Россию, то вернутся они уже в «край чужой, непонятный» (хоть все-равно «милый»!) лишь для того, чтоб «умирать» «покорно», т.к. «научены долго молчать».

В стихотворение «О России» (1933) И.Кнорринг соединяет два мотива – любовь к родине и оторванности от нее – в единый мотив боли и тоски. Ирина Кнорринг задает такие вопросы, на которые нет ни у нее и ни у кого ответов. И она знает это, и оттого боль сконцентрирована в риторических строках: «Россия! Чужая Россия! / Когда же ты стала чужой?». Лирический герой – двойник Ирины Кнорринг – понимает абсурдность своего положения: «Туда – никогда не поеду, / А жить без нее не могу».

А в стихотворении «Я верю в Россию» Ирина Кнорринг выражает свою уверенность в то, что именно в России все «вершится», происходит что-то очень важное, только в России «бьются скрытые силы», только в России «жизнь идет», потому что она – Святая Россия. И снова огромная любовь к России соединяется с болью оттого, что она может лишь «озираясь» вернуться туда, а не жить ее жизнью.

Творчество И.Кнорринг не ограничивается стихами о Родине и о судьбе изгнанников, хотя и составляют большую его часть. Но о чем бы она ни писала, ее стихи всегда оставались лирическими, интимными. После замужества в 1927 году Ирину Кнорринг стали волновать семейные проблемы. В творчестве стало появляться все больше стихов о любви, о родившемся сыне, о тихих домашних радостях, о своей болезни, которая была мучительна и неизлечима. Именно болезнь, как замечает в своей книге «Повесть о моей дочери» Николай Николаевич Кнорринг, «замыкала образы поэтических переживаний Ирины в узкие рамки личной жизни, очень бедной внешними впечатлениями».

Любовная тема волновала Ирину Кнорринг, как любого человека, как любого поэта. Ее стихи о любви – это настоящая исповедь женщины, жаждущей любви, которой ей, в силу многих причин, недоставало. Потому большинство ее любовных стихов – грустные, даже горестные, но, возможно, в этом-то и скрывается их прелесть. По ним можно проследить историю любовных переживаний поэтессы и ее лирической героини (которую нельзя отделить от автора, настолько стихи И.Кнорринг личные). К этой тематике относятся стихи «Зацветают в Париже фонтаны» (1927), «В Люксембургском саду…» (1929), «Минут пустых и вялых не считаю…» (1927), «Шепчет ночь…» (1929), «Награда» (1929), «Я пью вино» (1929), «Можно все друг другу рассказать» (1931).

Вот в стихотворении «Зацветают в Париже фонтаны» (1927) любовь только-только еще угадывается. Образы стихотворения: вечер, каштаны, кисти сирени, – лишь фон, где уже «сердце быть прежним не может», потому что оно готово любить, ждет любви. Потому-то «в аллеях каштаны / На венчальные свечи похожи».

Или стихотворение «В Люксембургском саду…». Лирическая героиня хочет себя обмануть, что когда-то «притворялась наивно влюбленной», а при этом признается, что этой встречи «вовек не забуду!» как «яркое чудо», которое «бывает только раз в нашей маленькой жизни».

А вот в стихотворении «Минут пустых и вялых не считаю…» (1927) героиня – всё та же, и в то же время – иная: она ждет, и вновь лукавит, говоря, что не считает минут, которые почему-то тогда такие «пустые» и «вялые». И это не сосед в доме напротив «злой и хмурый», а сама героиня хмурится оттого, что «среди случайных уличных прохожих» Его все нет и нет!

В жизни Ирины Кнорринг происходит величайшее событие, отразившееся в ее творчестве: рождение сына вопреки запретам докторов. Его появление стало для Ирины, как она называет в стихотворении «Шепчет ночь…» (1929), чем-то «хорошим, желанным, свято окрылившим весну». Героиня ее стихотворения просит у жизни, чтоб ее сердце билось дольше, потому что из темного уголка слышен «тоненький и жалобный / Детский плач».

Ирина Кнорринг считает, что сын – награда, данная ей за все ее страдания, бездомность, одиночество, муки болезни. За все пережитое – награда – «тихая колыбель, / глаза голубые и детский лобик». Об этом она говорит в стихотворении «Награда» (1929). И продолжая ту же тему, поэт повторяет в другом стихотворении «Все о том же…» (1929), что с рождением сына все стало второстепенным, что «кроме этого синего взгляда, / Этих детских беспомощных рук», ей ничего в жизни не надо.

А история ее чувства к единственному мужчине, который и подарил ей сына, продолжается в стихах. И это уже другие стихи: в них горечь, разочарование.

Так горечь утраты «тех» вечеров, когда Он и Она любили друг друга, звучит в стихотворении «Я пью вино…» (1929). Душа героини стихотворения «обнажена» и болит, и это боль не может заглушить даже «горькое вино».

Или в стихотворении «Пар над чашками…» (1931) любовь уже ассоциируется со «скудным» огнем свечи, когда голос Его «нерадостный, незвонкий», а взгляд «усталый, скучный». Есть ли любовь там, где звучит просьба хотя бы «пробормотать» стихи?! И как приговор этой семье звучат последние строки стихотворения: «Если б не было у нас ребенка, / Мы давно бы умерли с тобой».

Стихотворение «Можно все друг другу рассказать» (1931) продолжает развивать мотив отчуждения недавно любивших друг друга людей. Как о невыносимой трагедии говорит поэт о том, что можно «вместе жить и месте умереть – / И остаться все-таки чужими».

Эти «чужие» вновь мучают друг друга в стихотворении «Давно не говорим» (1932). Ушла любовь безвозвратно: нет тепла, дом кажется тюрьмой, где «все мучительнее быть вдвоем».

Еще одна важная тема в творчестве И.Н. Кнорринг – тема тяжелой болезни и неминуемой близкой смерти. Это стихи «Желания» (1927), «Молчанья ничто не нарушит…» (1929), «Я думаю о медленном конце…» (1929), «О смерти» (1935), «День догорит…» (1936).

Так стихотворение «Желания», написанное Ириной Кнорринг в 1927 году, обескураживает читателя своей жестокой категоричностью: всего два желания у лирической героини этого стихотворения: «жадно» выпить стакан воды и «вытянувшись на кровати» заснуть. Она не говорит о смерти открыто, но читая слова «глубокий, тяжкий сон», почему-то предполагаешь, что второе желание – именно умереть. И это страшно.

Такое же состояние лирической героини в стихотворении «Молчанье ничто не нарушит…» (1929): еще жива, но уже мертва. Страшен этот парадокс тем, что героиня добровольно «ввела» себя в такое состояние: «будто совсем не жива».

И в стихотворении «Я думаю о медленном конце» (1929) тот же мотив нежелания жить из-за невозможности осуществить мечты. Героиня сама себе противоречит, говоря о том, что «больше не тоскует о былом», но при этом плачет (по-видимому, по ночам), скрывая следы слез под пудрой утром.

«О смерти» (1935) – в этом стихотворении звучат угнетающие все более и более поэта мысли о неизбежности ранней смерти от болезни. Героине все чаще снится сон о смерти, и это мучительно для нее, еще молодой женщины, жаждущей жить, а не «безропотно исчезнуть».

И в стихотворении «День догорит…» (1936) – опять слово «безропотно» применено Ириной для того, чтоб передать свой многократно прокрученный в мыслях момент смерти, когда «жизни-то осталось – в белом шприце» инсулина.

Смерть Ирины Кнорринг «вписывается» в длинную череду убийств и самоубийств русских поэтов (как в России, так и в эмиграции, она разделила их судьбу. И к ней относятся слова, сказанные Осипом Мандельштамом: «Попробуйте меня от века оторвать…» Поэт есть символ времени.

 

4 часть

Художественные особенности поэзии Ирины Кнорринг

 

«Я люблю свою тоску», – проговорила однажды Ирина Кнорринг, обнажая тем самым движущую силу своего творчества.

  « Я люблю свою  тоску»,- проговорила однажды  Ирина Кнорринг, обнажая  тем самым движущую силу  своего творчества. Именно эту Господнюю тоску имеют в виду поэты:

Что есть соблазн и все богатства Креза

Под лезвием твоей тоски, Господь?

(О.Мандельштам)

 

Прости, что я жила  скорбя

И солнцу радовалась мало.

(А.А.Ахматова)

 

Анна Ахматова, ознакомившись с шестью толстыми машинописными тетрадями, которые привез ей Николай Николаевич Кнорринг после смерти дочери, написала о стихах до того ей неизвестной поэтессы:

 

«По своему высокому качеству и мастерству, даже неожиданному в поэте, оторванному от стихии языка, стихи Ирины Кнорринг заслуживают увидеть свет. Она находит слова, которым нельзя не верить».

 

Поэт И.Н. Кнорринг принадлежит к Серебряному веку русской поэзии. Но ее творчество лишено каких-либо черт модернизма, свойственного для поэзии этого периода. Творчество Ирины Кнорринг развивалось в русле классической русской поэзии. Из современников ей ближе всех А.А.Ахматова и И.А. Бунин – с ясностью реалистической художественной детали. Близка Ирине Кнорринг М.Цветаева, которая в эмиграции правила некоторые ее стихи. Их сближает огромное чувство тоски по Родине и любовь к русскому поэтическому слову.

Характерными особенностями стихов И.Кнорринг является сдержанность, приглушенные интонации, простота поэтического языка. Ее стихи – это искренний разговор с единственным и вечным свидетелем ее бытия – своей душой. Потому, видимо, Ирина Кнорринг любила цитировать строки Ф.И.Тютчева: «Лишь жить в самом себе умей, \ Есть целый мир в душе твоей».

Работая над анализом стихов Ирины Николаевны Кнорринг, я отметила, что язык поэта прост и лаконичен. Нет ничего лишнего. Но это не значит, что стихи Ирины Кнорринг не выразительны, не ярки.

Следуя традициям классической поэзии 19 века, на которой она воспитывалась, которую увезла в сердце и памяти в свои скитания, И.Кнорринг умело использует в своём творчестве изобразительно-выразительные средства языка.

Так, например, стихотворение «Россия» (1926) представляет собой ярчайший пример богатства языковых средств выразительности в арсенале поэта. Это и излюбленный прием И.Бунина, Ф.Тютчева, А.Фета – метафора, помогающая Ирине Кнорринг создать яркий образ любимой России, оставленной навсегда: «пятна серых деревень», «медной денежкой луна», «теплится душа / Грошовой свечкой».

Это и великолепные эпитеты: «златоглавый монастырь»,« светлый перезвон», «зачарованные леса», «тихие скиты», «освещенное окошко». Все они имеют стилистически завышенную окраску, что говорит о высокой степени чувства лирической героини.

Настоящим находкой И.Кнорринг кажется строка «Тропинка узкая змеится». Читая эти слова, ясно представляешь, как прячется эта узкая тропинка, исчезая в зарослях леса.

Использует в этом стихотворении И.Кнорринг и лексическое средство языка – перифразу, вместо слов «на небе» взяв фразу «на темно-голубой эмали». Или необычные двойные перифразы: «…стонет птица вирь, / Сливаясь с шорохом зеленым»: не птица сливается с шорохом, а ее стон; не шорох зеленый, а трава, из-за которой и слышится шорох. Или строчка «И листья медленно шуршат, / Сливаясь в жалобы и стоны»: не листья сливаются в стоны, а их шуршание.

В этом стихотворении И.Кнорринг использует и синтаксическое средства выразительности. Так, в первой строфе находим неполные двусоставные предложения с отсутствующим сказуемым (парцелляция); во второй строфе преобладают назывные односоставные предложения. Ими передается состояние лирической героини, словно бы ей трудно говорить, мешают слезы, вызванные воспоминаниями детства, прошедшего в России, теперь «полузабытой», воспоминания о которой сливаются с воспоминаниями о сказочных персонажах: Леший, Баба Яга, Жар Птица.

Использует Ирина Кнорринг и анафору: одинаковое начало строк. Как будто пульсирующие удары в висках звучат слова «там», «там», «там». Именно «там» осталось сердце Ирины Кнорринг, в той России, которая будто бы «сошла с «билибинских картин» (повтор в начале строки слова «такой» – тоже анафора).

В стихотворении «В деревне» поэт вновь использует удивительные скрытые сравнения. Например в строках:

И в твою нерасцветшую душу

Перельется широкий закат.

Метафора расширяет «нерасцветшую» (эпитет!) душу лирического героя до границ заката. Или метафора в строке:

Будет голос твой, тонкий и звонкий,

Разрезать предвечерний покой.

Глагол «разрезать» выполняет не столько роль действия, сколь функцию признака голоса. Он настолько «тонкий и звонкий», что даже режущий слух. Для того, чтоб ярче охарактеризовать тот голос, который живет в памяти поэта, И.Кнорринг использует еще и инверсию, ставя определения «тонкий и звонкий» после определяемого слова, тем самым сметив смысловой акцент на конец строки. Использует автор в этом стихотворении и сравнение, только в непривычной форме: в качестве приложения толи слова «гномик» к определяемому слову «сон на яву», толи наоборот – приложением «сон на яву» к слову «гномик», а толи оба – и гномик и сон – сравнения для лирического героя, обозначенного местоимением «ты». Выбор одной из этих трех позиций зависит от того, что хотела сказать И.Кнорринг, или проще – на каком месте можно бы поставить привычный для сравнения союз «как», или «словно».

В стихотворении «Не широка моя дорога…» (1924) Ирина Кнорринг использует интересные эпитеты: «затерянная в пыльной мгле», «чужие», «отраженные лучи», которые позволяют ярче передать ощущение оторванности от родной земли, потерянности. Эта же цель достигается с помощью наречий «униженно», «жалобно», выступающих в качестве эпитетов. Усугубляется ощущение «затерянности» героев с помощью неоднократных повторений местоимения «мы» и «нас», указывающих на общность судьбы странников-эмигрантов. Этой горькой общности в стихотворении придается своеобразная святость благодаря использованию библейских слов «Предтеча», «Апостолы», «простершись ниц».

И снова тот же синтаксический прием – использование неполных и односоставных предложений в первых двух строфах – позволяют и в этом стихотворении передать накал чувства лирической героини.

Повтор местоимений «мы» и «нас» использует И.Кнорринг и в стихотворении «Изгнанники» (1920). Здесь же повторяется и слово «нет», отрицающее всё: стремления, желания, улыбки и даже саму жизнь.

Невыносимость этого состояния помогает передать синтаксическое средство языка парцелляция, когда с помощью тире нагнетается чувство надрыва души. Это же достигается и с помощью морфологического средства: использования отвлеченных существительных  – стремленья, желанья, думы, воспоминанья, участье, счастье, мысли.

Стихотворение «Дай мне песен родины далекой» (1923) также свидетельствует, что поэт владеет богатством выразительных средств русского языка. В нем используются эпитеты, ярко передающие боль героини, страдающей из-за разлуки с «родиной далекой». Это и художественные определения «мне неизвестной», «несчастной», «неназванное желание», «призрачная жизнь». В роли эпитетов выступают и слова категории состояния «страшно», «одиноко», «тоскливо», «сиротливо», характеризующие то, что чувствует лирическая героиня стихотворения, просящая у Бога или у судьбы «дать ей песен родины далекой». Более того, И.Кнорринг использует повтор двух строчек «Чтобы не было так одиноко, / Так тоскливо и сиротливо» – в первой и последней строфе.

Стихотворение «Мы бездомные, глупые дети…» иллюстрирует те же, любимые Ириной Кнорринг, средства выразительности, что и в предыдущих стихотворениях: эпитеты («бездомные дети», «далекая страна», «холодный, мглистый рассвет», «чужие слова», «мутный дождь»). Из синтаксических средств выразительности в этом стихотворении наблюдаются ряды однородных членов (однородные определения, сказуемые, обстоятельства). Мастерски использует в этом стихотворении автор синтаксический прием инверсию, неправильный порядок слов, который позволяет усилить смысловую нагрузку на словах, поставленных на не свойственное для прямого порядка слов место. Как, например, в начале второй строфы: «И блуждаем мы, злые, больные…» и в предпоследней строфе «В край чужой, непонятный, но милый…»

Интересная находка Ирины Кнорринг – симбиоз синтаксического параллелизма с антитезой: «Мы в душе – и не ждем, и не верим, / по привычке – и верим и ждем». Эта находка И. Кнорринг помогает ей передать двойственность положения этих «бездомных» детей своей «родной» страны.

В стихотворение «О России» (1933) тоску и горечь лирической героини Ирина Кнорринг передает с помощью риторических вопросов и восклицаний: «Россия! / Чужая Россия! / Когда ж она стала чужой?» или «Зачем меня девочкой глупой… / В двадцатом году увезли!?»

Поражают силой напряжения чувства глаголы с негативной лексической окраской: «устала», «дряхлеет», «гибнет», «не могу жить».

Есть в данном стихотворении и сравнение. Поэт сравнивает «мелькающие недели» с птицами, хотя при этом утверждает, что живет, «никуда не спеша», с помощью противопоставления выражает чувство обреченности.

В стихотворении «В Россию» И. Кнорринг удачно использует прием метонимии:

Изменилась ли шальная Русь,

Или прежнею кликушей плачет?

Так же ли подсолнухи лущит,

В хороводах в пестрой юбке пляшет…

– для того чтобы ярче передать свои детские впечатления о России, где в деревни народ семечки «лущит» и «пляшет» в хороводах.

А лирическое стихотворение любовной тематики «Можно все друг другу рассказать»(1931) все держится на приеме антитезы и своей формой напоминает стихи М.Цветаевой, когда последняя строка стихотворения отрицает все то, что утверждается во всех предшествующих строчках: можно многое, даже «все открыть, до самого святого», но при этом «остаться всё-таки чужими».

Для Ирины Кнорринг было главным, пройдя сквозь житейские испытания, говорить правду «золотыми словами» языка, к которому сама относилась с трепетом и любовью. Ее «золотые слова» – изобразительно-выразительные средства языка, призванные делать речь точной, ясной, выразительной. Богатство этих средств таят в себе несметные сокровища, которыми умело пользуется Ирина Кнорринг.

В одном из стихотворений И.Н. Кнорринг писала:

 

Я не умею говорить слова,

Звучащие одними лишь словами…

 

И она была права, потому что слова в ее стихах наполнены помимо лексического значения еще и глубочайшим смыслом, понять который возможно до конца только тогда, когда знаешь факты истории и жизни И.Н.Кнорринг, для которой ее стихи были своеобразной духовной родиной, где она могла говорить и думать по-русски, используя все богатства этого языка.

 

Заключение

Роль поэзии в жизни человека, несомненно, велика. Поэзия облагораживает душу человека, помогает увидеть красоту окружающего мира, услышать музыку, ощутить свежее дуновение ветерка и зной раскалённого солнца. Стихи, по словам А.С.Пушкина, должны «чувства добрые» лирой пробуждать, воспитывать высокий эстетический вкус, формировать душу, обогащать язык. Поэзия  –часть нашей духовной жизни.

Талантливый поэт своим творчеством освещает путь в «душеведение» и «человековедение», раскрывая в стихотворных строках малейшие движения души человеческой. Таким талантливым поэтом была наша землячка Ирина Николаевна Кнорринг.

Как восстанавливаются разрушенные храмы, так же нынче нуждается в восстановлении человеческая Душа, которую Ирина Кнорринг считала «храмом нежности и чистоты». И я надеюсь, что стихи ее помогут в этом.

Исследуя ее творчество, я познакомилась с её биографией. Проанализировав её стихи, я отметила, что они разнообразны и поделила их по темам, выделив главные темы и мотивы: тема Родины, мотивы тоски, странничества; тема любви, тема болезни и смерти.

Проанализировав язык стихов Ирины Кнорринг, пришла к выводу, что поэтесса начитана, обладает внутренним созвучием, она живёт в образном мире, воспевая «тихую грусть на земле», используя разнообразные тропы, лексические, синтаксические, стилистические, морфологические средства языка. В арсенале ее творческой лаборатории есть и тропы (эпитеты, сравнения, олицетворения, метафоры), и лексические средства выразительности (прием метонимии, перифраза, противопоставление, повторы), и синтаксические средства языка (инверсия, параллелизм, анафора, парцелляция), и морфологические средства.

Все это богатство использованных поэтом средств языка свидетельствует о том, что для Ирины Кнорринг русский язык – часть ее самой, потому она так хорошо его чувствует и знает. Русский язык для нее способ выражения себя в стихах. А сами стихи – это её жизнь, без них она не представляет своей жизни.

Ирина Кнорринг давно уже стала частью великой русской культуры. Она своими стихами и прозой – вернулась в Россию, вернулась на малую свою родину, как всегда об этом мечтала, говоря: «Мой воздушный замок – семейный очаг. Ключ от замка – Елшанка».

Я считаю, что цель моей работы достигнута. В дальнейшем я хочу продолжить исследование жизни и творчества Ирины Кнорринг, делая акцент на ее дневниковых записях.

 

Список использованной литературы

 

1.       Кнорринг И.Н. Золотые миры: Избранное / Сост. Н.М.Черновой-Софиевой. – Алматы, 2014.

2.       Кнорринг И.Н. Повесть из собственной жизни: Дневник. В 2-х т. Т. 1 / Подгот. текста Н.Н.Кнорринга, Н.М.Черновой; вступ. ст., коммент. И.М.Невзоровой. – М.: Аграф, 2009. (Серия «Символы времени»)

3.       Кнорринг И.Н. Повесть из собственной жизни: Дневник. В 2-х т. Т. 2 / Подгот. текста Н.Н.Кнорринга, Н.М.Черновой; вступ. ст., коммент. И.М.Невзоровой. – М.: Аграф, 2013. (Серия «Символы времени»)

4.       Кнорринг И.Н. После всего: Стихи 1920-1942 гг. / Сост. А.Л.Жовтис. – Алма-Ата, Вариант, 1993.

5.       Кнорринг И.Н. О чем поют воды Салгира: Беженский дневник. Стихи о России. / Сост, вступ. ст. И.М.Невзоровой. – М. Кругь, 2012.

6.       Доронина Т.В., Францова Н.В. Анализ стихотворения. Учебное пособие. – М.: Экзамен, 2006.

7.       Осетров Е.И. Поэзия вчера, сегодня, завтра. М.: Знание, 1972.

 

 

 

Приложение

Стихи Ирины Кнорринг, упоминаемые в статье

 

*   *   *

 

Дай мне песен родины далекой,

Неизвестной и несчастливой,

Чтобы не было так одиноко,

Так тоскливо и сиротливо.

 

Знаю что-то похожее на жалость,

На неназванное желанье…

У меня от родины осталось

Только детское воспоминанье.

 

Страшно мне, что порвалось навеки

То, что нас соединяло прежде,

Что душа теперь уже калека

И не верит никакой надежде.

 

Дай мне песен родины далекой,

Повесть жизни призрачной и чудной,

Чтобы не было так одиноко,

Так тоскливо и бесприютно.

1923

Россия

Там лес, и степь, и тишина,

И серо-дымчатые дали.

И медной денежкой луна

На темно-голубой эмали.

 

Там пятна серых деревень.

Собачий лай. Печаль. Безлюдье.

Там серый, бледный, тихий день.

Таким он был. Таким он будет.

 

Там не боятся, не бранят;

Не вспоминают, не тоскуют.

Ночами филины кричат.

С зарёю лешие бунтуют.

 

Там златоглавый монастырь

Весь полон светлым перезвоном.

И тихо стонет птица вирь,

Сливаясь с шорохом зеленым.

 

Там в зачарованных лесах

Стоит изба на курьих ножках,

Где дремлет старая Яга

У освещенного окошка.

 

А дальше тихие скиты,

И перезвоны колоколен,

Где не боятся темноты,

Где день печален и безболен.

 

И листья медленно шуршат,

Сливаясь в жалобы и стоны.

И кротко теплится душа

Грошовой свечкой у иконы.

 

И липа белая цветет,

И пахнет ель смолою клейкой.

И бабьим голосом поет

В лесу пастушечья жалейка.

 

И в глушь лесов, и гор, и дол

Тропинка узкая змеится.

По ней Иван-царевич шел

За несказанною Жар-птицей.

 

И седовласый богатырь,

Непобедимый, хмурый, строгий,

Все в ту же даль и в ту же ширь,

Шел той же узкою дорогой.

 

Такой мне встала на пути,

Такой в мои стихи пустые

Сошла в билибинских картин

Полузабытая Россия.

1926

 

 

Тишина

Я не забуду тёмных зданий

Больших нагроможденных лет,

Ни встреч, ни грустных расставаний

Я здесь не позабуду, нет.

 

Я говорю, что не покину,

Не променяю никогда

На эту тихую равнину

Мятущиеся города.

 

Но потаенным знаньем знаю,

Себе безмолвно говорю,

Что жадно я в себя вбираю

Густую тихую зарю;

 

Что суета проходит мимо,

И дни по-новому полны

Почти до боли ощутимой

С ума сводящей тишины.

 

И больше ничего не надо, –

Ни встреч, ни жалоб, ни стихов, –

Когда в траве высокой сада

Мелькают зонтики цветов;

 

Когда в кустах белеют розы,

И так прозрачны вечера,

И запах тёплого навоза

Летит с соседнего двора;

 

Когда стихает голос ветра,

И дышит пьяная земля;

Когда на много километров –

Одни пшеничные поля.

1932

 

В деревне

Пробежимся со мной до распятья

Средь сухих, оголенных полей.

На ветру моё пестрое платье

Замелькает еще веселей.

 

Будут дали ясны и привольны,

И на западе чист небосклон.

Вдалеке, с городской колокольни

Будет падать размеренный звон.

 

Сгрызу недозревшую грушу,

Ты – хрустящий, сухой шоколад.

И в твою нерасцветшую душу

Перельется широкий закат.

 

А обратно – мы наперегонки

Побежим без оглядки домой.

Будет голос твой, тонкий и звонкий,

Разрезать предвечерний покой.

 

И завидя наш маленький домик,

Ты забьешься в густую траву,

Ну, совсем белобрысенький гномик,

Чудом сбывшийся сон наяву.

 

А потом, опуская ресницы,

Ты задремлешь в кроватке своей.

И тебе непременно приснится

Белый зайчик с колючих полей.

1932

*   *   *

 

В окно смеется синеватый день,

Ложатся на постель лучи косые.

Лиловая мохнатая сирень

Напоминает детство и Россию.

 

Стук сердца и тревожный стук часов.

А в теле – дрожь, усталость и безволье.

И захотелось вдруг до слез, до боли

Каких-то нежных, ласковых стихов.

1927

 

 

<Страна родная>

Покоя нет. Степная кобылица

Несется вскачь…

А.Блок

Вокруг меня тоска и униженье,

Где человек с проклятьем на лице,

Забыв давно земное назначенье,

Мечтает о конце.

 

Но где-то есть она, страна родная.

Она не умерла.

И где-то сквозь снега, в ночи рыдая,

Гудят колокола.

 

Пройдут тревоги долгого страданья,

Пройдут они.

Из темноты тоски и ожиданья

Другие вспыхнут дни.

 

Пусть не для нас грядущие сплетенья

Ее «игры»…

Мы для нее слагаем песнопенья,

Для той поры.

1923

*   *   *

 

Мы – забытые следы

чьей-то глубины.

А.Блок

 

Не широка моя дорога,

Затерянная в пыльной мгле…

Да что ж? Я не одна. Нас много,

Чужих, живущих на земле.

 

Нам жизнь свою прославить нечем,

Мы – отраженные лучи,

Апостолы или предтечи

Каких-то сильных величин.

 

Нас неудачи отовсюду

Затопчут в грязь, швырнут в сугроб.

Нас современники забудут,

При жизни заколотят в гроб.

 

Мы будем по углам таиться,

Униженно простершись ниц…

Лишь отражением зарницы

Сверкнем на белизне страниц.

 

И гордые чужим успехом,

Стихами жалобно звеня,

Мы будем в жизни только эхом

В дали рокочущего дня.

1924

 

Изгнанники

В нас нет стремленья, в нас нет желанья,

Мы – только тени, в нас жизни нет.

Мы – только думы, воспоминанья

Давно минувших счастливых лет.

 

К нам нет улыбки, к нам нет участья,

Одни страданья для нас даны.

Уж пережить мы не в силах счастья,

Для новой жизни мы не нужны.

 

У нас нет жизни – она увяла,

У нас нет мысли в немых сердцах.

Душа стремиться и жить устала, –

Мы – только призрак, мы – только прах!

1920

 

*   *   *

Тане Г<ливенко>

Забывать нас стали там, в России,

После стольких безрассудных лет.

Даже письма вовсе не такие.

Даже нежности в них больше нет.

 

Скоро пятая весна настанет,

Весны здесь так бледны и мертвы…

Отчего ты мне не пишешь, Таня,

Из своей заснеженной Москвы?

 

И когда в октябрьский дождь и ветер

Я вернусь к друзьям далеких дней –

Ведь никто, никто меня не встретит

У закрытых наглухо дверей.

1924

*   *   *

 

Мы бездомные, глупые дети

Из далекой, далекой страны.

На холодном, на мглистом рассвете

Нам не снятся красивые сны.

 

И блуждаем мы, злые, больные,

Повторяя чужие слова,

Что себя бережем для России,

Что Россия как будто жива.

 

Мы в душе – и не ждем, и не верим,

По привычке – и верим, и ждем,

Ведь приятно грустить о потере

Под холодным и мутным дождем.

 

Но протянутся десятилетья,

За весною считая весну.

Мы – бездомные, глупые дети,

Возвратимся в родную страну.

 

Без надежды, без света, без силы,

Научённые долго молчать,

В край чужой, непонятный, но милый

Мы покорно придем умирать.

1925

 

В Россию

На смерть Сергея Есенина

Я туда не скоро возвращусь.

Ты скажи, что эти годы значат?

Изменилась ли шальная Русь,

Или прежнею кликушей плачет?

 

Так же ли подсолнухи лущит,

В хороводе в пестрой юбке пляшет,

Вековыми соснами шумит,

Ветряными мельницами машет?

 

Край, который мыслью не объять,

Край, который мне и вспомнить нечем…

Там меня рожала в муках мать,

Там у гроба мне поставят свечи.

1926

 

*   *   *

 

Я верю в Россию. Пойдут года,

Быть может, совсем немного,

И я, озираясь, вернусь туда

Далекой ночной дорогой.

 

Я верю в Россию, там жизнь идет,

Там бьются скрытые силы;

А здесь у нас – темных дней хоровод,

Влекущий запах могилы.

 

Я верю в Россию. Не нам, не нам

Готовить ей дни иные:

Ведь все, что вершится, так только там,

В далекой, Святой России.

1924

 

*   *   *

 

Зацветают в Париже фонтаны,

Как венчальные строгие свечи.

Опускается вечер туманный –

По-весеннему дымчатый вечер.

 

За оградой ветвистого сада

Сумрак полон томленьем и ленью,

Лиловеют за ржавой оградой

Чуть расцветшие кисти сирени.

 

А уж сердце быть прежним не может,

Стало новым, взволнованно-странным, –

Оттого, что в аллеях каштаны

На венчальные свечи похожи.

1927

*   *   *

 

В Люксембургском саду, у газона,

Против серого зданья Сената,

На часы я смотрела когда-то,

Притворяясь наивно влюбленной.

 

В Люксембургском саду, у фонтана,

В жаркий август (вовек не забуду!)

Я поверила в яркое чудо.

Было тихо, безлюдно и рано.

 

Зелень свежая, воздух недвижный,

Воробьишек пугливая стая…

- Хорошо, что все это бывает

Только раз в нашей маленькой жизни.

1929

*   *   *

 

 

Минут пустых и вялых не считаю.

Смотрю в окно, прильнув к холодной раме,

Как бегают веселые трамваи,

Уже блестя вечерними огнями.

 

Среди случайных уличных прохожих

Ищу тебя – с трамвая ли? С вокзала?

Темнеет вечер, грустный и похожий

На тысячи таких же захудалых.

 

Напротив, в доме, вымазанном сажей,

Сосед-чудак, склонясь к оконной раме,

Как я, сосредоточенно и важно

Ворочает раскосыми глазами.

 

Он мне сейчас мучительно несносен:

Ну, что глядит?! Наверно, злой и хмурый,

Он равнодушно думает, раскосый:

«Вот дура!»

1927

 

*   *   *

 

Шепчет ночь, колдунья и пророчица,

Шепчет ночь тревожные слова.

Больше думать ни о чем не хочется,

Но от дум пылает голова.

 

Синий сумрак в незнакомой комнате,

Смесь теней и шорохов глухих.

И всю жизнь, должно быть, буду помнить я

Эти ночи, мысли и стихи.

 

Шепчет ночь слова такие страшные,

Припадает к синему окну.

Вот оно – хорошее, желанное,

Свято окрылившее весну.

 

Только это сердце не устало бы,

Если б только жизнь не солгала...

Вторит ночи тоненький и жалобный

Детский плач из темного угла.

1929

 

Награда

За то, что нет у меня друзей,

И с детства я была одинокой, –

За то, что за морем, в стране далекой

Осталось так много ненужных дней, –

 

За то, что нечего мне терять,

За то, что звонкий смех разлюбила,

За то, что днем валюсь на кровать

Без мыслей, без слов, без слез, без силы;

За больные стихи, за эту тетрадь,

За сжатые губы и взгляд унылый,

 

За горечь длинных, пустых недель,

За сердце холодное в терпкой злобе –

Дана мне тихая колыбель,

Глаза голубые и детский лобик.

1929

*   *   *

Я пью вино. Густеет вечер.

Веселость, легкость – мишура.

Я пью вино за наши встречи,

За те – иные – вечера.

 

И сквозь склоненные ресницы

Смотрю на лампу, на окно,

На неулыбчивые лица,

На это горькое вино.

 

И в громких фразах, в скучном смехе

Самой себя не узнаю.

Я пью за чьи-нибудь успехи,

За чью-то радость – не мою.

 

А там, на самом дне стакана,

Моя душа обнажена…

И никогда не быть мне пьяной

Ни от любви, ни от вина.

1929

*   *   *

 

Можно все друг другу рассказать

Все открыть, до самого святого,

Заглянуть нечаянно в глаза,

Угадать несказанное слово.

 

Можно все условности стереть,

Как свое, принять чужое имя,

Вместе жить и вместе умереть –

И остаться все-таки чужими.

1931

 

*   *   *

Темна твоя дорога, странник,
Полынью пахнет хлеб чужой.

Анна Ахматова

 

Я девочкой уехала оттуда,

Нас жадно взяли трюмы корабля.

И мы ушли – предатели-Иуды,

И прокляла нас тёмная земля.

 

Мы здесь всё те же, свято чтим обряды,

Бал задаём шестого ноября*.

Перед постом – блины, по праздникам – парады,

«За родину, за веру, за царя!».

 

И, пьяные от слов и жадные без меры,

Мы потеряли счет тоскливых лет,

Где ни царя, ни родины, ни веры.

Ни даже смысла в этой жизни нет.

 

Еще звенят безпомощные речи,

Блестят под солнцем Африки штыки,

Как будто бы под марш победный легче

Рассеять боль непрошенной тоски.

 

Мы верим, ничего не замечая,

В свои мечты. И если я вернусь

Опять туда – не прежняя, чужая, –

И снова к тёмной две́ри постучусь,

 

О, сколько их, разбитых, опалённых,

Мне бросят горький и жестокий взгляд, –

За много лет, безцельно проведённых,

За жалкие безпомощные стоны,

За шёпоты у маленькой иконы,

За тонкие, блестящие погоны,

За яркие цветы на пестрых склонах,

За дерзкие улыбки глаз зеленых,

За белые дороги, за Сфаят!

 

И больно вспоминая марш победный,

Я поклонюсь вчерашнему врагу,

И если он мне бросит грошик медный –

Я этот грош до гроба сберегу.

1924

 

* Шестое ноября – День Святителя Павла Исповедника, небесного покровителя Морского корпуса, в честь которого была названа корпусная церковь

 

Россия

Россия – плетень да крапива,

Ромашка и клевер душистый;

Над озером вечер сонливый.

Стволы тополей серебристых.

 

Россия – дрожащие тени:

И воздух прозрачный и ясный,

Шуршание листьев осенних,

Коричневых, желтых и красных.

 

Россия – гамаши и боты,

Гимназии светлое зданье,

Оснеженных улиц пролёты

И конок замерзших сверканье.

 

Россия – базары и цены,

У лавок голодные люди,

Тревожные крики сирены,

Растущие залпы орудий.

 

Россия – глубокие стоны,

От пышных дворцов до подвалов,

Тревожные цепи вагонов

У душных и тёмных вокзалов.

 

Россия – тоска, разговоры,

О барских усадьбах, салазках…

Россия – слова, из которых

Сплетаются милые сказки.

1924

 

О России

Б.А.Подгорному

Я в жизни своей заплуталась.

Забыла дорогу домой.

Бродила. Смотрела. Устала.

И быть перестала собой.

 

Живу по привычке, без цели.

Живу, никуда не спеша.

Мелькают, как птицы, недели.

Дряхлеет и гибнет душа.

 

Однажды случайно, от скуки

(Я ей безнадежно больна),

Прочла я попавшийся в руки

Какой-то советский журнал.

 

И странные мысли такие

Взметнулись над сонной душой…

Россия! Чужая Россия!

Когда ж она стала чужой?

 

Россия! Печальное слово,

Потерянное навсегда

В скитаньях напрасно-суровых,

В пустых и ненужных годах.

 

Туда – никогда не поеду,

А жить без нее не могу.

И снова настойчивым бредом

Сверлит в разъяренном мозгу:

 

Зачем меня девочкой глупой

От страшной родимой земли,

От голода, тюрем и трупов

В двадцатом году увезли?

1933

 

 

*   *   *

 

Все о том же – о мутных глазах,

О неловко дрожащих ресницах,

О ночах в непрерывных слезах,

О ночах, по которым не спится.

 

Все о том, что на сердце тепло,

И от боли – мучительно сладко.

Все о том, как светлеет окно,

И о маленькой детской кроватке.

 

Неразрывный и замкнутый круг.

Кроме этого синего взгляда,

Этих детских беспомощных рук –

Ничего мне на свете не надо.

1929

 

*   *   *

 

Пар над чашками, тетрадь, вязанье…

Вечер скуден, как огонь свечи.

– Ну, поговорим о «несказанном»,

Или так стихи побормочи.

 

Расскажи, кого сегодня встретил,

Что видал на матовой заре.

Поворчи, что трудно жить на свете

В этом проклятущем январе.

 

И о том, что завтра на работу

Нужно встать в шестом часу утра.

Рабская, тревожная забота

Оплетает наши вечера.

 

Голос твой – нерадостный, незвонкий,

Взгляд усталый, скучный и больной…

Если б не было у нас ребенка,

Мы давно бы умерли с тобой.

1931

 

*   *   *

 

Давно не говорим – «Спокойной ночи».

Все горше жизнь от постоянных ссор.

И с каждым днем все резче и короче

Наш деловой несложный разговор.

 

Я не спрошу – где проведешь ты вечер,

Я не скажу, кому пишу письмо.

Я часто жду какой-то яркой встречи,

И часто дом мне кажется тюрьмой.

 

Нам трудно жить, самих себя скрывая,

И все мучительнее быть вдвоем.

Мы оба сердимся и оба знаем,

Что больше мы друг друга не вернем.

1932

 

*   *   *

День догорит в неубранном саду.

В палате электричество потушат.

Сиделка подойдет: «Уже в бреду…»

Посмотрит пульс: все медленней и глуше.

 

Сама без сна, мешая спать другим,

Не буду я ни тосковать, ни биться.

Прозрачный синий полумрак. Шаги…

А жизни-то осталось – в белом шприце.

 

Еще укол. В бреду иль наяву?

Зрачки расширятся, окостенеют.

Должно быть, никого не позову,

Должно быть, ни о чем не пожалею…

 

Блеснет заря над крышами вдали.

Туман дома окутает, как саван.

И в это утро я уйду с земли.

Безропотно. Бестрепетно. Бесславно.

1936

 

О смерти

 

Как страшно умереть – сойти на нет,

Безропотно исчезнуть, раствориться.

И сон о смерти – этот страшный бред –

Все чаще, все мучительнее снится.

 

Я просыпаюсь в ледяном поту.

Все та же комната, все те же тени.

Но все мерещится сквозь темноту

Меня преследующее виденье.

 

Пустая церковь, тихо хор поет,

Цветы в гробу и бледных свеч мерцанье.

И где-то рядом мечется мое

Еще живое, четкое сознанье.

1934

 

*   *   *

Я думаю о медленном конце.

Живу спокойно, холодно и мудро,

Старательно скрывая на лице

Следы от слез под матовою пудрой.

 

Я больше не тоскую о былом

И о надеждах неосуществленных.

И мне не жаль, когда желтеют клены

И жизнь идет, теряя день за днем.

 

И чуть томит в уставшем теле кровь

Моя последняя игра в любовь.

1929

 

Желания

 

Я двух желаний не могу изжить,

Как это ни обидно, и ни странно:

Стакан наполнить прямо из-под крана

И крупными глотками воду пить.

 

Пить тяжело и жадно. А потом

Сорвать с себя замызганное платье

И, крепко вытянувшись на кровати,

Заснуть глубоким и тяжелым сном.

1927

*   *   *

 

Молчанья ничто не нарушит –

Я сделала жизнь простой.

Ввела я и тело и душу

В давно желанный покой.

 

Без мысли, без слов и проклятий

Огромные дни скользят.

И синий больничный халатик

Удобней, чем всякий наряд.

 

А руки висят, как плети.

Я будто совсем не жива.

И нечего мне ответить

На ласковые слова.

 1929

 

  

Татьяна Кожуховская,

ученица 10 «А» класса

МБУ «Школа №58» г. Тольятти,

Педагог Т.И.Петрова

 

 

 

Елшанка – «Дворянское гнездо» Самарской губернии
как объект внутреннего туризма

 

Исследовательская работа

 

Автор работы стал лауреатом
XXIII Всероссийских юношеских чтений
имени В.И.Вернадского (МГУ, Москва)

 

1 часть

Я верю в Россию. Пройдут года,

Быть может, совсем немного,

И я, озираясь, вернусь туда

Далёкой ночной дорогой.

И.Н.Кнорринг

Цель исследования:

Доказать, что Елшанка может служить интересным объектом экотуризма Самарской области как село с богатой историей, уникальными природными ресурсами и оптимальными возможностями для развития сельского хозяйства.

Задачи исследования:

1)                       Проанализировать современные подходы к трактовке понятия «туристские ресурсы».

2)                       Сбор данных об истории села, начинающейся с 1703 года, его природных ресурсах и потенциальных возможностях развития инфраструктуры.

3)                       Выяснить причины «вымирания» села.

4)                       Найти способы популяризации села как места постоянного проживания и одного из объектов современного экотуризма Самарской области.

 

Методы исследования: синтез, анализ, сравнительно-исторический метод, метод индукции.

Предмет исследования: Усадьба Елшанка Сергиевского района Самарской области.

Информационная база исследования: официальные документы, письма, дневник, фотографии, воспоминания.

Гипотеза:

Зависимость культурного и эстетического развития человека от знания своих исторических корней, любви к родному краю, умения видеть и ценить красоту первозданной природы, вдохновляющей поэтов, писателей и творчески одаренных людей.

 

Каждый год летние и зимние каникулы я провожу в Елшанке, которая находится в Сергиевском районе Самарской области. Там родились и прожили большую часть жизни мои прабабушка и бабушка, а сейчас проживают мои ближайшие родственники; в Елшанке начинается история нашего рода. Село богато традициями, которые свято чтут местные жители. Летом здесь можно купаться в реке Сок и озере Липовом, в лесу собирать ягоды и грибы. Зимой хорошо по гладкому льду озера кататься на коньках, с крутых берегов - на санках. В праздник Крещения на озере вырубают прорубь, ставят крест и прыгают в ледяную купель… Я с удовольствием участвую в этих забавах и традициях и с огромным сожалением наблюдаю, как село постепенно вымирает: состарившись, постепенно уходят в мир иной коренные жители, а молодёжь редко надолго задерживается здесь, все стремятся в город и приезжают в своё родное село только в качестве гостей.

Совсем недавно я не знала истории Елшанки, не представляла, какой вклад внесли в развитие России её жители. Мне стало обидно за своё родовое гнездо, поэтому я и решила собрать всю доступную мне информацию о селе и его жителях.

Село начинает свою историю с 1703 года, как Елшанка, разорённая башкирами. Следующее упоминание о Елшанке в связи с разгромом правительственными войсками пугачевцев во главе с атаманом в 1774г, но подлинную известность приобретает в 1825 году, когда Егор Фёдорович Кнорринг получил в наследство сто восемьдесят десятин земли в окрестностях Елшанки и обосновался на постоянное место жительства. С этой фамилией связана дальнейшая история села, особенно его культурное развитие.

Кнорринг Николай Николаевич публиковался со своими трудами во многих изданиях: «Звено», «Былое», «Встречи», «На чужой стороне». Являлся членом Союза русских писателей и журналистов в Париже. Его дочь Ирина Николаевна Кнорринг стала известной поэтессой, публиковалась во многих известных изданиях и журналах. В 2009 г. был опубликован первый том дневников Ирины Кноррринг. Я его прочитала и поняла, как была привязана поэтесса к родной стране, как скучала по родине и очень хотела вернуться домой! Она писала:

 

Россия – плетень да крапива,

Ромашка и клевер душистый;

Над озером вечер сонливый.

Стволы тополей серебристых.

 

Россия – дрожащие тени:

И воздух прозрачный и ясный,

Шуршание листьев осенних,

Коричневых, желтых и красных….

 

О творчестве поэтессы положительно отзывались известные поэты и критики:

Анна Ахматова: «По своему высокому качеству и мастерству, даже неожиданному в поэте, оторванном от стихии языка, стихи Ирины Кнорринг заслуживают увидеть свет. Она находит слова, которым нельзя не верить. Ей душно, скучно на западе. Для нее судьба поэта тесно связана с судьбой родины, далекой и даже, может быть, не совсем понятной. Это простые, хорошие и честные стихи. Анна Ахматова. 18 февраля 1962, Комарово».

Михаил Цетлин: «Стихи Ирины Кнорринг написаны с подкупающей правдивостью. Видно, что они писались не для читателя, а для себя, как пишут Дневник женской души, знавшей много боли, прошедшей через горькие испытания эмиграции».

В настоящее время в Самарской области стал активно развиваться сельский туризм. Очень популярными стали маршруты в Ширяево, Богатырскую Слободу, разрабатываются новые маршруты. Елшанка с её живописными окрестностями и литературным наследием как раз и является идеальным местом для создания нового туристического центра. Для достижения этой цели нужно достаточно туристских ресурсов.

Но для начала стоит разобраться, что же такое туристские ресурсы? Туристские ресурсы служат способом создания нового туристского продукта, в моём исследование таким продуктом является перевоплощение села Елшанки как нового объекта экотуризма. Более того в связи с внешнеэкономическими проблемами и неустойчивости курса валюты люди перестают выезжать куда-либо и путешествовать. Также экотуризм сейчас привлекает не только российских туристов, но и зарубежных. Иностранцам всегда были интересны обычаи русской культуры, поэтому если создать необходимые условия для развития инфраструктуры, то люди сразу потянуться в село.

Достоинства Елшанки как хозяйственного объекта, подходящего для развития инфраструктуры:

1.       проточная река Сок, впадающая в Волгу;

2.       богатые лесные ресурсы;

3.       развитые скотоводство, растениеводство, пчеловодство и рыболовство;

4.       первозданно красивая природа.

Поэтому Елшанка, поистине жемчужина Самарской области, может стать одним из посещаемых туристических центров нашего края. Осуществление этого проекта потребует создания новых рабочих мест, что будет способствовать привлечению в село молодёжи.

Сейчас от усадьбы Кноррингов остались только «Дом прислуги», здание земской больницы, «Дом учителя Василевского» и «Дом учителя». Все здания нуждаются в капитальном ремонте. Некоторые из них сейчас жилые. Дом Николая Егоровича Кнорринга сгорел ещё в 1906 году, существует версия поджога, ведь в то время крестьяне бунтовали против малоземелья. Берег озера Липового, где стоял дом ныне именуют «Зола». Второй усадебный дом (дом Бориса Николаевича Кнорринга) был снесён в 1966 году. Усадьба Кноррингов не является архитектурным шедевром, однако будучи колыбелью писателей, стала литературным памятником.

 

2 часть

«Кнорринги донесли до нас сведения о высокой культуре Заволжья, о традициях дворянской семьи и её участии в жизни православной русской общины XIX–XX вв.»

И.М.Невзорова

 

В селе в 1776 году была построена деревянная церковь с колокольней. Церковь была посвящена Святителю Николаю Чудотворцу, оттого и называлась Никольской. При церкви имелась большая библиотека. Но в 30-е годы двадцатого столетия храм был разрушен молодыми активистами революционного преобразования. Впоследствии место было расчищено, и не осталось ничего, напоминающего о существование когда-то посещаемого храма…

Жители села давно пытаются создать историко-литературный краеведческий музей. Их силами собраны материалы для создания экспозиций «История семьи Кнорринг», «История сельской больницы» (в советское время в больнице работал заслуженный врач СССР М.Д.Савельев), «Елшанка в годы Великой Отечественной войны» и других. Собранные экспонаты пока располагаются в одном из классных кабинетов местной школы, где, по понятным причинам, не хватает пространства для их достойного представления.

Во время своего пребывания в любимом селе я расспросила жителей-старожилов села:

Полина Константиновна Вавиличева, бывший повар школы рассказывала мне, что Кнорринги любили отдыхать на озере Липовое, перемещаясь по воде на большом плоту, который был оснащен зонтами, столиком с самоваром. Были периоды, когда на озере роились тучи комаров, тогда дворянских детей увозили в соседнюю Губинку, которая располагалась на возвышенности и не имела водоемов.

Сергей Владимирович Летуновский, бывший директор сельской школы, рассказал, что за всё его время проживания в Елшанке (с 1955 г.) в округе исчезло много сёл: Елхи, Сады, Отрада, Малина и другие. Ни в коем случае нельзя допустить такого и с Елшанкой!

В 2012 г. и в 2013 г. в Елшанке были проведены два семинара «Кнорринги и современность: потенциал традции». Участники первого семинара открыли памятную доску на «Доме учителя». На ней написано: «ПАМЯТНИК ИСТОРИИ. В этом доме на протяжении 100 лет жили учителя Елшанской школы, основанной в 1875 году депутатом Земства от дворян Самарского уезда, титулярным советником, кавалером Ордена Святого Владимира I степени Николаем Егоровичем Кноррингом (1840–1914)».

На семинарах прозвучало несколько докладов о жизни Кноррингов в Елшанке и после их эмиграции, и об истории развития села. Участвовали местные жители и гости. Среди них профессора Самарского Государственного университета Голубков С.А., Карпенко Г.Ю., Карпенко Л.Б., Перепёлкин М.А. Приветствия участникам семинара неизменно присылала невестка Ирины Кнорринг (вдова Игоря Софиева) – Надежда Михайловна Чернова-Софиева. Инициатором семинаров и председателем Оргкомитета стала биограф семьи Кнорринг, член Союза писателей Москвы И.М.Невзорова. Я считаю, что такие семинары надо проводить чаще, чтобы не забывалась живая история.

Чтобы выяснить, знает ли кто-нибудь из обучающихся нашей школы (школы №58 г. Тольятти) поэтессу Ирину Николаевну Кнорринг или других поэтов Самарской области, я решила провести небольшой опрос среди учеников 911-х классов. И получила неутешительные результаты: оказывается, более восьмидесяти процентов опрошенных не знают ни одного писателя или поэта своей области! Лишь пять человек из пятидесяти знали поэтессу Ирину Кнорринг. Я считаю, что на уроках литературы необходимо уделять внимание писателям и поэтам родного края.

 

В будущем я вижу Елшанку привлекательным туристическим центром. Для этого еще многое нужно сделать.

Но уже сейчас я могу предложить реальный туристический маршрут на неделю, который понравится многим, учитывая, что такое путешествие может позволить себе человек с небольшим достатком. Маршрут рассчитан для любителей активного отдыха: отдохнуть на живописных берегах реки Сок и озера Липовое и при этом познакомиться с богатейшей трехсотлетней историей села Елшанка и посетить еще несколько уникальных близлежащих мест. Название маршрута «Елшанка - ключ от счастья».

1.       Размещение в коттеджах с удобствами на берегу реки Сок и озера Липовое. Это дома дачников, желающих принимать туристов. Предлагается питание, но есть возможность готовить самим по желанию. Рыбалка (удочки предоставляются). Катание на лодках, при этом можно полюбоваться вековыми липами, растущими по берегу озера, лилиями и кувшинками, которые сейчас становятся большой редкостью. Купание в чистейших водоемах. У каждого дома на берегу есть русская баня, мангалы.

2.       Посещение пасеки. Возможность попробовать и приобрести мед. Там же, сбор целебных трав, полевых цветов на лесных и луговых полянах. Посещение родников с живой водой.

3.       Экскурсия в соседнее село Русская Селитьба, которая является местом паломничества, туристы посетят Святой источник, желающие могут искупаться в купели при часовне в честь Казанской божьей матери.

4.       Посещение курорта Сергиевские Минеральные Воды в поселка Серноводск Сергиевского района. Осмотр старинного курортного парка и уникального Серного озера, вода и грязь которого творят чудеса.

5.       Знакомство с историей села Елшанка. Посещение литературно-исторического музея при Елшанской средней школе, где будут представлены копии архивных документов, рассказывающих о жизни семьи Кнорринг, экспозиции «Никольская церковь», «Сельская больница» и т.д. Знакомство с сохранившимися очертаниями усадьбы Кноррингов, зданием старой больницы, яблоневым садом за озером и самим озером Липовым.

6.       Специально для детей проводится экскурсия – знакомство с домашними животными и птицами. Желающие могут покормить козочку, кроликов. Есть возможность попробовать подоить корову.

7.       Заключительный день - праздник на берегу озера, используется крытая беседка. Готовится уха из только что выловленной рыбы на костре. На мангале жарится мясо. Местные жители угощают блинами, пирогами, свежим молоком, травяным чаем. Местный хор «Грустинушка» исполняет русские народные песни.

Я надеюсь, что моя работа привлечёт спонсоров, и Елшанка снова будет жить и процветать, ведь здесь можно придумать и организовать множество мероприятий (литературных уроков; экологических, творческих, краеведческих занятий и экскурсий ; фольклорных праздников, связанных с народными традициями).

Задачи для будущих спонсоров:

1.       Восстановить усадьбу Кноррингов, организовать музей.

2.       Построить новую церковь (с 1930 года и до нашего времени церкви в селе нет, а ведь в Никольской церкви было много прихожан; я думаю, что и сейчас могло бы быть также).

3.       Асфальтировать все дороги (сейчас асфальтирована лишь главная дорога, все остальные - камни с песком и глиной, после дождей невозможно проехать).

4.       Привести в порядок дамбу и фильтрационную трубу, регулирующих сток воды в озеро Липовое (ныне Школьное) и являющихся причиной загрязнения уникального озера.

 

Работы много, но мы верим, что музей в селе и экологическая зона общими усилиями будут созданы. Они послужат воспитанию патриотизма у подрастающего поколения и уважения к прошлому нашей страны и наших предков; что, в свою очередь, побудит нас связать наше будущее с нашей родной страной, а не с «прекрасной» заграницей, где всё, якобы, лучше, проще и слаще.

 

Мои информационные ресурсы:

1.       Летуновский С.В. Лучше в мире края нет: Стихи. – Самара, 2000.

2.       Кнорринг И.Н. Повесть из собственной жизни: Дневник. В 2-х т. / Подгот. текста Н.Н.Кнорринга и Н.М.Черновой; вступ. ст., коммент., аннотир. указ. имен И.М.Невзоровой. – М.: Аграф, 2009, 2013. – (Серия «Символы времени»).

3.       Невзорова И.М. Ирина Кнорринг: сны о России // Ковчег: литер.–худ. журнал. Вып. XXVI – Ростов-на-Дону: 2010. №1. С. 186–195. (http://www.kovcheg-kavkaz.ru/issue_36_343.html)

4.       Кнорринг Н.Б. Ближе к сердцу: мой русский дом. Воспоминания / Публ. И.М.Невзоровой // Простор. Алматы. 2010. № 10. С. 139–157.

5.       Кнорринг Н.Н. Записки историка, педагога и музыканта о России / Вступ. ст., примеч., указ. имен И.М.Невзоровой. – М.: Кругъ, 2014.

6.       Алексушина Т.Ф. Полный биографический словарь дворян Самарской губернии. – Самара, 2015.

7.       http://coollib.com/b/252381/read

8.       http://libatriam.net/read/472802/

9.       http://www.hrono.ru/biograf/bio_k/knorringin.php