Прикосновение к Афону (дневник паломника)
Когда рассвело, мы покинули монастырь святого Павла. Автобус спустил нас на пристань. Погрузились на уже знакомый паром «Святая Анна», который поплыл до оконечности полуострова. С верхней палубы рассматривали место подвигов самых строгих агиоритов, которое называется Каруля. На неприступных скалах, в расселинах разбросаны маленькие строения, в которых и совершают свой великий молитвенный подвиг монахи-отшельники. По очень сложным тропинкам или по цепям они однажды поднимаются в свою хижину и остаются нам до конца жизни. Скудную пищу им подают из лодки по специальному приспособлению (канату с катушкой), которое называется «каруля». Эти прилипшие к скалам хижины похожи на ульи. Не случайно кто-то сказал, что Святая Гора подобна пчелиному улью: как в улье множество пчелиных гнезд, так на Афоне много монашеских келий; как в улье непрестанно жужжат пчелы, так и на Афоне иноки день и ночь «жужжат», вознося молитвы к Престолу Божию.
Остановившись у последней на этом побережье пристани, «Святая Анна» поплыла обратно, доставив нас к монастырю Дионисиат.
Этот монастырь основан в ХIV веке преподобным Дионисием и посвящен Предтече и Крестителю Господню Иоанну. Монастырь примостился на скале, тоже похож на военную крепость, но гораздо меньше в размерах. Массивное здание монастыря опоясано несколькими рядами хрупких балкончиков, которые висят над морем.
Когда подходили к монастырю, была возможность рассмотреть его удивительную архитектуру. Вдруг подумалось, что только безбожники могут выкорчевывать, прорубать, взрывать, чтобы расчистить площадку для своих уродливых строений. Афонские монастыри – не что-то чужеродное и искусственное. Они органично вписаны в окружающий ландшафт. Монахи строили, не разрушая, а продолжая творение Божие, они были со-творцами. Здания и стены монастырей – естественное продолжение скал. Только с помощью Божией и Игуменьи этой Горы могли монахи творить подобные архитектурные чудеса, имея в распоряжении только веру, собственные руки и мулов. Это сейчас здесь видны там и сям подъемные краны, бульдозеры, экскаваторы, бетономешалки…
В архондарике нас приветливо встретили ципурой, стаканом прохладной воды и лукумом и разместили по кельям. Гостиница здесь более скромных размеров, чем в монастыре святого Павла, келья маленькая, но тоже с балконом, с которого можно наслаждаться видом гор.
В 15.00 – непродолжительная вечерня в кафоликоне, который небольшой, уютный, весь покрыт фресками. На трапезе были предложены жареная рыба с картофельным пюре и брокколи, лимоны, киви, хорошее красное вино, вода.
После трапезы вернулись в храм, где приложились к святыням: частице Креста Господня, частице мощей апостола Луки, части десницы Иоанна Крестителя, большой частице мощей великомученика Георгия Победоносца, деснице святой Параскевы Пятницы, мощам еще нескольких святых.
В северном маленьком приделе храма хранится чудотворный образ Царицы Небесной, именуемый «Акафистная», написанный самим апостолом Лукой. Эту икону носил патриарх Сергий вокруг Константинополя, когда его осадили войска славян в 625 году, и перед ней впервые был прочитан акафист «Радуйся, Невесто Неневестная».
Было еще светло, поэтому пошел знакомиться с монастырем. Специально искал кладбище, чтобы увидеть то, о чем много читал. Хорошим ориентиром служат кипарисы – непременный атрибут кладбищ в средиземноморской культуре.
Монастырское кладбище расположено на двух небольших террасах, на которых увидел десять могилок. В пещерке, закрывающейся двумя коваными дверцами, сложены черепа монахов. На каждом черепе написано (по-гречески) имя монаха и дата кончины. В отдельной невысокой часовенке с двумя окошками набросаны остальные кости. Это – монастырская костница.
На Афоне существует обычай зарывать тело умершего монаха в землю без гроба на три года. Чтобы не повредился череп, голову усопшего обкладывают камнями. По прошествии трехлетнего срока останки умершего инока, после панихиды на его могиле, выкапываются, кости его, если они светло-желтого цвета, перемываются вином с водой и переносятся в костницу: черепа подписываются и складываются отдельно, а остальные кости разбираются по кучам согласно их названиям. Такой цвет костей свидетельствует о доброй жизни усопшего, значит он угодил Богу, поэтому «земля приняла его».
Опустевшая могила занимается следующим усопшим, на нее ставится тот же крест, только меняют табличку с надписью. Поэтому на этом кладбище через много веков только десять могилок, да и на всем Афоне с его тысячелетней историей нет больших кладбищ.
Если же тело покойного оказывается не вполне разложившимся, то это принимается как знак небогоугодной жизни покойного; его снова зарывают в землю еще на три года, и в это время продолжается ежедневное, особенно усердное моление за упокой души усопшего. Через три года могилу вскрывают вновь…
«Афонское бесстрашие перед смертью – не что иное, как последовательно понятая и пережитая наука Христа о месте человека в мире. Христианин всегда в странствии, в промежутке, на пути к цели, находящейся по другую сторону жизни. Жизнь сама по себе, без этой потусторонней перспективы, ничтожна. Жизнь, ставшая самодостаточной, и есть та страшная "вторая смерть", смерть души, от которой нет спасения. Чтобы стяжать жизнь вечную, монах, да и всякий христианин, должен сначала умереть для этого мира. Умереть на всю жизнь! "Истинно, истинно говорю вам: если пшеничное зерно, пав в землю, не умрет, то останется одно; а если умрет, то принесет много плода. Любящий душу свою погубит ее, а ненавидящий душу свою в мире сем сохранит ее в жизнь вечную" (Ин.12: 24-25). И святогорец тем и занят: упорно и постоянно умирает для этого мира. Он умерщвляет страсти, хоронит пустые желания и праздные мечты. Только "смертью побеждается смерть".