Татьянин день
Когда ей вручали высшую награду православной церкви – орден святой равноапостольной княгини Ольги третьей степени, она не смогла сдержать своё недоумение: «А мне-то за что?» И только спустя годы пришло осознание того, что тогда, в конце девяностых, она совершила настоящий подвиг. Когда из Москвы через всю Россию, где вовсю процветал дорожный рэкет, провезла государственный груз стоимостью почти семьдесят тысяч долларов – колокола для Благовещенского собора в Павлодаре. Владимир Хотиненко, узнав о намерении своей родной сестры, в сердцах воскликнул: «Танька, ты что, с ума сошла! Даже не вздумай!». Но она уехала. И через два с половиной дня уже была в родном Павлодаре, раздав все деньги, предусмотренные для «зелёного света», и чуть не протаранив заграждения на российско-казахстанской границе, где её не хотели пропускать из-за отсутствия на документах одной печати. А ещё раньше она совершила тоже, казалось бы, невозможное – убедила руководство московского «ЗИЛа» отойти от условий заключённого договора и отлить колокола для павлодарского православного храма без всякой предоплаты.
Эта история 14-летней давности достойна экранизации. Но её подробностями с широкой публикой известная в Павлодаре общественница, руководитель Славянского национально-культурного центра Татьяна Кузина делится впервые и только в гостиной «Звезды Прииртышья».
– Татьяна Ивановна, для начала расскажите, какая вообще связь между вами и столь ценным грузом в виде колоколов для православного храма?
– Я не церковный человек. По крайней мере в традиционном понимании этого слова. Да, религия занимает определённое место в моей жизни, но я не хожу, как многие верующие, постоянно в церковь, не соблюдаю посты. Но я очень высоко ценю грамотных специалистов во всех областях. И именно такие качества я заочно увидела в архимандрите Иосифе, нынешнем клирике Вознесенского кафедрального собора Алматы, а тогда настоятеле Благочинных церквей первого округа Павлодарской области. Кстати, благодаря любимой «Звёздочке». Игумен Иосиф опубликовал в газете какую-то свою статью, где ясно изложил своё видение проблемы. После этой публикации я решила лично познакомиться с батюшкой. Дело в том, что при славянском центре тогда работала воскресная школа для молодёжи. И я хотела предложить игумену сотрудничество в плане внедрения духовного ликбеза. Помню, шла на встречу и размышляла: «Как же я буду разговаривать с духовным человеком, тогда как сама больше веду светскую жизнь?». Интуиция меня не подвела: игумен Иосиф оказался действительно очень проницательным и высокообразованным. Мы сразу же нашли общий язык. И я думаю, что именно он порекомендовал тогдашнему акиму области включить меня в состав попечительского совета по строительству Павлодарского кафедрального собора. Хотя, честно говоря, я очень долго не могла понять, за что же именно меня удостоили такой чести. Денег у меня не было. Какой с меня может быть прок? Всё прояснилось на одном из заседаний. Встал вопрос о колоколах. Договор об их отливе заключили с московским «ЗИЛом». И вот пришла пора ехать в Москву, а оказалось, что деньги собрали не в полном объёме. Была поставлена задача договориться с руководством автопромышленного гиганта об отсрочке платежа. Но отливать колокола нужно было начинать уже сейчас, чтобы не сорвать открытие собора. И кому, вы думаете, поручили выполнение этой задачи? Правильно! Мне! На том основании, что мой родной брат Владимир Хотиненко – известный российский режиссер, а значит, у него есть нужные связи, чтобы помочь. Я попыталась протестовать: «Да вы что, это же Москва, где никто ничего за просто так не делает, тем более когда речь идёт о такой большой сумме!» Но меня и слушать не стали. Более того, ещё и попросили по возможности уменьшить сумму договора, мол, денег и так впритык. Это сейчас я рассказываю об этом спокойно, а тогда меня била самая настоящая дрожь. Я пришла домой, рыдая. Потому что понимала всю безуспешность этой затеи. И когда садилась в самолёт «Павлодар-Москва», была уверена: ничего у меня не получится, вернусь, потерпев полное фиаско.
– В самолёте что-то изменилось?
– Я прочитала записку дочери, которую она мне всучила перед самым отлётом, велев развернуть её уже в небе. Кстати, я до сих пор храню этот клочок бумаги, который придал мне тогда силы: «Мама, то, что можешь сделать ты, не сможет сделать больше никто и никогда». Я сразу вспомнила слова мамули, которая очень часто в трудных ситуациях приободряла и себя, и всех вокруг: «Самое лёгкое распустить нюни. Но надо ли, когда можно просто сделать?». Уже в Москве слова мамы повторил мне и брат. Кстати, Володя – вообще моя самая большая козырная карта в жизни. Он так много для меня сделал. А тогда...
У нас действительно не было никаких выходов на руководство завода. Помню, мы сели вечером с Володей за стол и стали разрабатывать настоящий стратегический план. «У тебя один выход, – сказал мне тогда брат, – обаять собеседников, благо это делать ты умеешь». Хорошо, что я догадалась взять с собой фотографии наших праздников в славянском центре, буклеты о нашей деятельности. И вот представьте ситуацию: меня встречают с улыбкой, думая, что сейчас я оплачу сумму заказа, а я начинаю подробно рассказывать, чем занимается павлодарский славянский центр. Потом разговор переходит к Владимиру Хотиненко. Узнав, что я его родная сестра, мужчина напротив искренне удивляется: «А почему вы до сих пор не в Москве?». Я начинаю ему объяснять: мол, у меня другие задачи, и в том числе – уменьшить сумму заключённого договора. В кабинете наступает тишина. Дальше тянуть уже было некуда, и я на одном дыхании сообщаю следующую новость: «И ещё у меня нет денег, чтобы сейчас расплатиться с вами за колокола. Отлейте их нам, пожалуйста, в долг!». Конечно же, такое решение мой собеседник принять единолично не мог. И мне пришлось вновь повторять свой монолог. Но на этот раз мой первый слушатель выступал уже в качестве союзника. Затем мужчины вышли в совещательную комнату, оставив меня одну. Я сидела и повторяла все молитвы, которые знала. И первое, что я от них услышала, когда они вышли, был укор: «Ну, вы вообще даёте! Ваша дерзость (думаю, они хотели сказать наглость, но из-за деликатности заменили это слово синонимом) не знает предела!». И далее: «Однако вы нас убедили. Своим обаянием и активной деятельностью по поддержке соотечественников. Мы вам поможем!». Я не верила своим ушам. Москвичи дали добро не только на отсрочку платежа, но и на изменение в сторону уменьшения суммы договора. Я вышла за территорию завода и всю дорогу до метро рыдала крокодильими слезами.
– Но на этом ваша миссия с колоколами не закончилась...
– Да, продолжение было ещё круче. Оказалось, что и забирать колокола тоже нужно было мне. Правда, уже не одной, а вместе с батюшкой и акимом Экибастуза. И уже в самолёте выяснилось, что деньги в Москву ещё не перечислили. А до открытия храма оставалось четыре дня. Это потом я узнала, что колокола олицетворяют символический голос храма, своего рода связь с небом, и ни одну церковь никогда не открывают без колокола. Поэтому так важно было доставить этот церковный груз вовремя. Естественно, москвичи отказались отгружать товар без денег. Сколько нервов и времени ушло на бесконечные телефонные переговоры с Павлодаром. В результате оплата поступила уже после обеда, и покинули мы завод в четыре часа дня. А до пяти нужно было ещё успеть в Софрино (завод художественно-производственного предприятия «Софрино» по производству церковных свечей и церковной утвари – прим. авт). Там тоже оказалось, что деньги ещё не поступили. Опять та же самая история. К счастью, нам удалось убедить сотрудников чуть задержаться на работе, правда, пришлось оплачивать им дорогу до Москвы на такси. И вот вроде всё позади, колокола с «ЗИЛа» отгрузили, церковную утварь мы закупили, можно возвращаться домой. Но в аэропорту нас ждал очередной неприятный сюрприз. Во-первых, для грузов у них была предусмотрена обязательная неделя ожидания, так называемое карантинное время. А во-вторых, нам выставили ну очень большой счёт – больше сорока тысяч долларов. «Будем искать другой транспорт!» – решил тогдашний аким Экибастуза. И уже через полтора часа я сидела в кабине «КамАЗа» с двумя омскими мальчишками-водителями.
Мои спутники в силу объективных причин вернулись домой на самолёте. Перед отъездом батюшка выдал мне пачку купюр. «На дорожный рэкет!» – пояснил он. Я, которая в своей жизни никогда и никому не давала взяток, было возмутилась, мол, так доедем. Но хорошо, что взяла. Наспех позвонила Вовке, сообщив, что уезжаю с дальнобойщиками, чтобы он меня не ждал к ужину, и, не дослушав его гневную тираду по поводу моих умственных способностей, выехала из Москвы. Водители сразу же проинструктировали: «Вместе с документами во время проверки давай деньги. И не дай тебе Бог хоть словом кому обмолвиться, что ты везёшь церковную утварь. Нас расстреляют в первом же лесу!». Для меня это было дико слышать, но спорить я не стала. Пока доехали до Омска, я раздала все деньги, которые мне дал батюшка. Ну, думаю, теперь-то мы почти дома. Не в добрый час подумала. Как оказалось, именно российско-казахстанская граница стала самым сложным этапом. Российские таможенники потребовали печать, которая, по их мнению, отсутствовала на одном из документов. Позже выяснилось, что она была совсем не обязательна, в конце концов, мы же проехали большую часть России и без этой бумажки. «Нет печати – разгружайте товар!» – вынесли они свой вердикт. Я упёрлась: «Делайте что хотите, но груз разгружать не дам!». Я съездила в Черлак, где находился начальник таможенно-пограничной службы, но найти с ним общий язык так и не удалось. Через какого-то водителя, направляющегося в Павлодар, передала записку с просьбой позвонить в наш акимат и сообщить об инциденте на границе. Водитель оказался очень добропорядочным. В акимат позвонил. Вскоре на российскую границу приехал представитель казахстанской таможенной службы. Но и ему не удалось ничего сделать.
Я не собиралась разгружать государственный груз. И у меня появился план, дерзкий, и если бы я его осуществила, он был бы самой главной аферой в моей жизни. Я собралась, сев за руль «КамАЗа», протаранить все заграждения, чтобы попасть на свою, казахстанскую сторону. Водители, конечно, были против, но не драться же им с беззащитной женщиной. В последний раз я зашла к таможенникам, решительно заявив, что разгружать свой груз не дам, но могу написать какое угодно гарантийное письмо, что сама лично привезу им эту злосчастную печать. Ответом мне было: «Разгружайте!». Громко хлопнув дверью и, честно признаюсь, послав их по известному адресу, я выбежала на улицу. Я уже стояла на подножке машины, когда из здания вышел таможенник с автоматом и велел вернуться. Под его диктовку я написала-таки гарантийное письмо. И нас пропустили. Спустя шесть часов ожидания. На казахстанской территории нас уже ждали сотрудники ГАИ. И в их сопровождении мы, наконец, доехали до Павлодара.
Было уже за полночь, но во дворе храма, куда мы сразу доставили груз, толпились люди. Представляете, всё это время, что мы стояли на российской границе, нас ждали! Это было такое высокое духовное чувство! Видимо, то же самое испытали и водители. Дело в том, что когда мы договаривались об условиях сделки, речь шла о двадцати тысячах долларов. Именно столько мы должны были заплатить им, если они доставят нас в Павлодар вовремя. К слову, если не считать шести часов на российской границе, из Москвы до Павлодара мы доехали за два с половиной дня. Так вот дальнобойщики взяли за свои услуги 18 тысяч долларов, сказав, что тоже хотят внести свою лепту в строительство храма. На следующий день храм был открыт. А мне неожиданно вручили орден святой равноапостольной княгини Ольги третьей степени.
– Татьяна Ивановна, спустя какое-то время и ваш брат Владимир Хотиненко за фильм «Паломничество в Вечный город» был удостоен ордена святого благоверного князя Даниила Московского. Вслед за этим событием вы на своём блоге разместили воспоминание о детской клятве, данной когда-то друг другу. Можно ли говорить сегодня о том, что вы оба доказали, что ваши родители были самыми лучшими?
– О, наша клятва – это отдельная история. А что касается непосредственно вашего вопроса... Мы часто с братом слышали о том, что дети – зеркало родителей. Не могу сказать, что очень уж тогда понимали эту фразу, но хотелось не подвести родителей, чтобы никто не мог сказать, что мы продолжаем «династию врагов народа». И думаю, нам с братом удалось доказать, и прежде всего себе, что мы умеем держать слово, хотя давали его ещё детьми.
– Вы считаете себя счастливой женщиной?
– Я самая счастливая женщина. Я выполнила своё главное предназначение, подарив жизнь детям. Их у меня двое. И уже подрастают три внука. Я считаю, что состоялась как личность. Я занимаюсь любимым делом, которое приносит удовольствие мне и пользу людям. Ещё и подвиг, как видите, совершила (смеётся). Поэтому, конечно, я самая счастливая. И всем милым, прелестным, обаятельным женщинам желаю того же.
* * *
Вообще, Татьяна Кузина – необыкновенный собеседник, настоящий кладезь информации. И в этом интервью я смогла разместить лишь малую толику того, о чём мы говорили. В следующий раз Татьяна Кузина поведает о себе как о «ведунье».
Ирина Волкова (Звезда Прииртышья, 7 марта 2013)