Виктор Вегель

Давным-давно я читал рассказ Василия Шукшина "Дядя Ермолай" и долго не мог себе объяснить, почему он, этот Ермолай, мне так близок. И вот меня однажды осенило: так это же дядя Ваня Хотиненко, с которым я был знаком многие годы.

Через год после демобилизации я работал на Павлодарском тракторном заводе в ремонтно-литейном цехе мастером. Время было такое вдохновенное, удивительное. Со всех уголков СССР в Павлодар ехали специалисты и выпускники институтов и техникумов, завод набирал силу, нужны были ИТРовские работники, и вот я попал в эту струю. Как свойственно обычно молодому руководителю, я был категоричен, самолюбив и очень исполнителен, что особенно нравилось моему старшему мастеру Шабалдину В.П. И вот однажды что-то у нас поломалось и он говорит мне, а ты пройди в малую механизацию, там два Ивана работают с Алтайского края, они тебе и сделают. Нашел я эту службу, которая находилась в подвальном переходе цеха. Захожу, как будто меня ждали, и говорю, мне от двух Иванов помощь нужна. А ты, говорят мне, кто такой прыткий, может, представишься. Я как-то сразу осекся, представился. И тот, что у верстака стоял, говорит, ну вот, другое дело, меня зовут Иван Хотиненко, а вот это Новак Иван, а это Слюсарь Анатолий, бригадир сантехников, запомнил, это на будущее. Ну давай, что там у тебя. Сделали быстро, и уже Новак мне говорит, заходи, молодой, всегда поможем, а то ты еще далек от всего этого. На самом деле в нашем совхозе такого и отродясь не было. И вот я повадился к ним ходить за советом и помощью. Главное, что меня привлекало в этой бригаде и особенно в дяде Ване Хотиненко - это простота, доброжелательность и искренность ко всем, невзирая на возраст и чин, что особенно ценно по молодости. Мы сдружились. Теперь это строгие пошли правила на заводах делать перерывы по расписанию, да и с перекурами сейчас палки гнут так, что мало не покажется. Было проще и лучше работали. Было стремление и большое желание. Придешь - дядя Ваня чай нальет, поговорит, а тут еще и слесаря кое-что добавят, ну конечно, и без шуток не обходились, но главное - как-то в этой бригаде всё ремонтировалось быстро и хорошо. А ведь работы было много: завод строился, литья выпускали больше и больше, потому что с Волгограда много не навозишь, тем более, что порой приходилось на самолетах возить, чтобы не остановить сборочный цех.

Однажды дядя Ваня мне говорит, пойдем я тебя со своей Валентиной познакомлю. Оказалось, что эта симпатичная и строгая кладовщица - его жена. Ну тут мне вообще повезло, если меня сам дядя Ваня привел. Это сейчас надо кучу бумаг исписать, чтобы инструмент получить. Тогда было проще и от кладовщицы много зависело. Не каждая могла к коммерческому директору зайти.

Так вот я и подружился с этими замечательными людьми. Она была для меня близким человеком, видимо, в силу тех обстоятельств, что я был один пока в чужом городе и в том, что она имела таких же детей, как я. В общем, я имел добрых и хороших помощников по жизни. Это я сейчас говорю так, а тогда я и не задумывался об этом. Мы говорили с ней обо всем, помню, она мне говорит, ну что мне с моим Володькой делать, уехал в Свердловск, хочет фильмы снимать. Зачем это ему, свяжется с этими артистами, а у них ни семьи, ни дома, вечные гастроли.

Шли годы, все работали самоотверженно, как тысячи и тысячи людей того поколения. Но всё когда-то кончается. Дядь Ваню и тетю Валю проводили на пенсию. А сейчас на заводах даже это перестали делать, чем еще раз незаслуженно причиняют боль людям. Вскоре и я ушел из цеха на повышение. Сам Шукшин поставил неплохой фильм о бывшем заключенном. Но ведь родители Владимира были на много порядков выше. И может, найдется человек, который свяжет воедино образ дяди Ермолая и очень красивых по молодости этих супругов. Получился бы хороший фильм.

P.S. Благодарность Валентине Сотниковой

Валентина Хотиненко и Иван Хотиненко:

Владимир Хотиненко на могиле родителей в Павлодаре (17 марта 2006):