Блоги

Газета "Казахстанская правда", 14 марта 2014 г.:

       История одного экспоната

                                            Очки Цветаевой

   Это один из самых ценных экспонатов павлодарского музея писательницы Анастасии  Цветаевой (музей работает при  Славянском культурном центре  в Доме Дружбы Павлодара). Стареньким очкам со сломанной дужкой, которые Анастасия Ивановна носила в Павлодаре,  уже более полувека. Их передала в музей своей бабушки из Москвы младшая внучка – О.А. Трухачёва. Ольга Андреевна написала, что когда собирала подарки для Павлодара, достала и эти очки. Они были завёрнуты в уже пожелтевшую бумагу, и «бумага просто рассыпалась в пыль, когда я начала их разворачивать…».

                                                 «Очков  было много…»

   «Очков у бабушки  было много,  - пишет Ольга Андреевна, - естественно, они ломались и при переездах, и от старости. Бабушка только ходила в очках, но никогда в них не читала, а всегда очки опускала вниз, и они висели на ухе на одной дужке, она прищуривала один глаз и читала, очень близко поднося книгу или любой текст к лицу.  Её очки в доме можно было найти в самых неожиданных местах. Я помню, как мы однажды с ней долго искали её очки (мне было лет девять), а потом неожиданно нашли их в холодильнике и очень смеялись. «Это по рассеянности» - сказала бабушка. А я знаю, что она  в ту ночь спала всего полчаса, работала... Это было в Москве на улице Медведева (сейчас ей вернули прежнее название – Старопименовский переулок).
     Я помню, что она старалась беречь глаза, не поднимать тяжести, старалась, чтобы правильно падал свет. Учила меня, что  расстояние, когда пишешь, должно быть  не менее 30 сантиметров между глазами и страницей. Поэтому она мерила расстояние линейкой, когда учила меня читать и писать, и при моём негодовании говорила, что я не должна надеть очки, как она с сестрой Мариной или моя сестра Рита (они близоруки). Мне она так «спасала зрение», приводя себя в пример: она привязывала меня резинкой к стулу и следила, чтобы я не наклонилась слишком низко, резинка меня отбрасывала назад, если расстояние становилось  меньше 30 сантиметров!

   Бабушка не давала смотреть телевизор, когда он появился в семье – в Павлодаре, летом 1966 года. Говорила, что наше поколение перестанет читать, и все поголовно будут в очках! А  она бы с удовольствием сидела на высоком берегу океана, ей бы несли телевизоры, а она бы их топила. Вот так…».

   Что скажешь, во многом провидческие слова о чтении говорила Анастасия Ивановна. Если бы она ещё узнала о компьютерах…

                                 «Покой, режим дня…»

   Большинство из тех, кто вспоминает Анастасию Ивановну, говорят, что она постоянно ходила в очках. Но редко на какой фотографии увидишь её в очках. Наиболее запоминающаяся вот эта –  снимок из следственного дела А.И. Цветаевой. Собственно,  все серьёзные болезни глаз писательницы  объяснимы жизненными обстоятельствами – 17 лет лагерей и ссылок, скудное питание, тяжёлая физическая работа. К близорукости добавились проблемы с сетчаткой. В сталинских лагерях на Дальнем Востоке А. Цветаева находилась с 1937 по 1947 год. Потом короткая передышка, и снова арест 17 марта 1949 года – в посёлке Печаткино под Вологдой. За несколько месяцев до ареста она проходила лечение в глазной клинике Вологды.  Воспоминание об этом есть в книге «Моя Сибирь», где автор, описывая обстановку в новосибирской лечебнице, замечает: «Начиная с палат, всё было другое, чем в вологодской областной глазной больнице под начальством Евгении Васильевны Александрович, очень умной и очень доброй женщины, изумительного администратора: там был уют и ласковость – персонал был подобран, палаты небольшие, покойные…». При выписке Е.В. Александрович сказала своей пациентке: «Запрет носить тяжести. Запрет наклона. Сон по 10 часов в сутки. Покой, режим дня. Иначе…»

   Да, покой, режим дня – если бы это было выполнимо! 1 июня 1949 года А. Цветаева была приговорена к ссылке, и после пяти (!) пересыльных тюрем в августе этого года добралась с этапом до села Пихтовка Колыванского района Новосибирской области. Жизнь была трудной и голодной. В одном из писем из Пихтовки есть такие слова: «…Молясь Богу, чтобы не ослепнуть, ношу воду поливать огород издалека (соседи из колодца не дают)… И тяпаю, тяпаю тяпкой плохо вскопанную целину, одолевая комья сухие, как камень. В глазах – круги, в животе – пусто…».

    Вначале вместе с другой ссыльной, А.И. Топорниной, они жили в крестьянской избе, в чуланчике, потом решили строиться. Анастасии Ивановне прислал 500 рублей поэт Борис Пастернак, сын Андрей тоже по мере возможности слал денежные переводы, и она купила брёвна заброшенной конюшенки для стройки. Сосед обещал помочь со строительством избушки. На этом строительстве она и надорвалась, ворочая брёвна, поднимая запрещённые ей тяжести… «Да, но что я могла! – писала потом Цветаева. – Тяпать в наклон, таскать воду, брёвна… - в чём себя упрекать? Так распорядилась мной жизнь…».

   Однажды Анастасия Ивановна «…взглянула вдаль и вдруг увидела, что каланча на селе – качается. Я протёрла очки – всё равно. Я прищурила левый глаз: качается. Прищурила правый: каланча стоит… Испортился правый глаз». Отслоение сетчатки. В конце 1950 года А. Цветаеву положили в районную Колыванскую больницу, а в январе 1951 на почтовом самолёте доставили в Новосибирск. В областной глазной больнице она пролежала до марта. Там встретилась Цветаева с Александрой Северовной Стрельниковой, создательницей дыхательной гимнастики. Интересно, что через тридцать лет, в Москве, писательница познакомилась с её дочерью, Александрой Николаевной Стрельниковой, которая продолжала дело матери. И тогда, в свои 87 лет, Анастасия Ивановна с успехом стала заниматься дыхательной гимнастикой! (Как писал впоследствии её литературный секретарь Станислав Айдинян, «лечилась она бодро, с верой – лечилась, как молилась, не щадя себя…»).

   А весной 1951 года, после возвращения из новосибирской больницы в Пихтовку, начались нелёгкие сельские будни с их неизбежной работой – и наклоны на огороде, и поднятие тяжестей, и таскание воды… В 1956 году А.И. Цветаевой выдали справку об инвалидности второй группы по зрению, которую потом подтвердили в Павлодаре в 1957 году.

                                   Зрение внешнее и внутреннее

   Конечно, любая личная вещь писателя, представленная в экспозиции музея – это повод побольше узнать о его судьбе, характере, привычках, особенностях поведения. Так и очки А.И. Цветаевой – «герои» многих жизненных ситуаций. К примеру, в  повести «Старость и молодость», посвящённой Кокчетаву, где Анастасия Ивановна жила со старшей внучкой Ритой   в конце лета и осенью 1966 года, во время её поступления в пединститут, описывается такой факт. Мальчишки на улице, завидев Цветаеву, кричали: «Баба Яга!» и, дразня, бежали за ней. Анастасия Ивановна с большой долей юмора размышляет, чем вызвано такое поведение: «…Почему я Баба Яга? Не такой уж длинный нос – длинный, но в норме. Очки? Малодушие моё простёрлось до того, что на днях я сняла очки…». Потом она приходит к выводу, что всё-таки не очки, а всё вместе – стремительная походка, нос, очки, палка, волосы, весь её необычный для тихого Кокчетава облик и вызывали такую реакцию ребятни. Кстати, по словам очевидцев, и в Павлодаре в 50-е годы мальчишки не раз дразнили Цветаеву «Бабой-Ягой», когда она «летала» по улицам тогда маленького и пыльного городка…

     А внук Анастасии Ивановны Геннадий Васильевич Зеленин вместе с женой Раисой Иосифовной (они и сейчас живут в Павлодаре) вспоминают, как «бабушка Ася» пришла к ним на улицу Катаева в мае 1970 года, посмотреть на их новорождённую дочь Леночку: «Она сняла очки, близко-близко наклонилась над ребёнком, и одним глазом (видимо, левым, который лучше видел – О.Г.) стала её рассматривать. А потом сказала: «Какая красивая девочка!»…». У Лены были длинные волосики, и с тех пор, всякий раз, когда Анастасия Ивановна встречалась с Раисой Иосифовной, непременно спрашивала, не остригла ли Леночка свои косы. Её внимание и интерес ко всем близким, ко всем окружающим людям были поразительными.

   Подруга А.И. Цветаевой – Доброслава Анатольевна Донская в своей книге «Анастасия Цветаева. Штрихи к портрету» (Орехово-Зуево, 2002) цитирует  их телефонный разговор 28 февраля 1988 года. «Анастасия Ивановна: «Мне сегодня приснилась Марина. Она меня позвала, и мы пошли вместе. А потом я вернулась за очками домой и долго их искала. Она заглянула ко мне и ушла одна, без меня». Наверное, толкователи снов объяснили бы этот сюжет  так – младшую Цветаеву от ухода спасли очки, то есть её работа, которая без очков невозможна…

   Кстати, в письмах А.И. Цветаевой к Д.А. Донской, которые Доброслава Анатольевна в октябре  2013 года любезно передала павлодарскому музею писательницы, не раз упоминаются проблемы со зрением. Письмо от 13 августа 1987 года: «Зрение моё падает, беда. Евангелие мне читают…» (последнее слово в письме подчёркнуто).

  В своих воспоминаниях Ю.Н. Плуцер-Сарно, знакомый А. Цветаевой,  пишет: «У Анастасии Ивановны была старческая катаракта, и из-за неё очень сильная близорукость. Наверное, она даже в своих очках видела нечётко. Кроме того, один глаз у неё был подвержен кровоизлияниям… Все эти недостатки зрения не мешали Анастасии Ивановне замечать то, что ускользало от внимания многих людей с нормальным зрением. Причём она, как правило, не разглядывала что-нибудь или кого-нибудь в упор, а скорее искоса и вроде бы мельком…» (Из книги «Последний луч Серебряного века», Москва, 2010). Е.М Устюжанинова (в той же книге) пишет, что ещё в начале 60-х А.И. Цветаева страдала глаукомой, но она не привела её к слепоте даже и через 30 лет, т.к. Анастасия Ивановна постоянно принимала гомеопатические лекарства, в силу которых свято верила…

    Конечно, после ссылки А. Цветаева  старалась придерживаться рекомендаций врачей, не поднимать более трёх килограмм. Но писала всегда очень много, по несколько часов каждый день. И эта нагрузка, несомненно, влияла на ухудшение зрения.  Но Анастасия Ивановна, не дожив всего трёх недель до своего 99-летия, превозмогая и старость, и усталость, и болезни, до последних дней считала главным - успеть помочь другим, успеть написать, вспомнить…

   И ещё один совет от А.И. Цветаевой, касающийся зрения (уже не внешнего, а внутреннего). Когда она видела, что люди расстраиваются или, того хуже, ссорятся из-за пустяков, из-за ерунды, то говорила: «Это вы в увеличительное стекло всё рассматриваете, потому и ссоритесь! А вы смотрите на всё это в перевёрнутый бинокль, тогда всё станет мелким, пропадёт!».

                                                               Ольга ГРИГОРЬЕВА,

                                                                              Павлодар.